Страница 1 из 1

Академик Сахаров под пятой Елены Боннер

Добавлено: 03.03
электорат
из книги Н.Яковлева "ЦРУ против СССР"




«...Все старо как мир - в дом Сахарова после смерти жены пришла мачеха и
вышвырнула детей. Во все времена и у всех народов деяние никак не
похвальное. Устная, да и письменная память человечества изобилует страшными
сказками на этот счет. Наглое попрание общечеловеческой морали никак нельзя
понять в ее рамках, отсюда попеки тусторонних объяснений, обычно говорят о
такой мачехе - ведьма. А в доказательство приводят, помимо прочего,
"нравственные" качества тех, кого она приводит под крышу вдовца, -своего
отродья. Недаром народная мудрость гласит - от яблони яблочко, от ели шишка.
Глубоко правильна народная мудрость.

Вдовец Сахаров познакомился с некой женщиной. В молодости распущенная
девица отбила мужа у больной подруги, доведя ее шантажом, телефонными
сообщениями с гадостными подробностями до смерти. Разочарование - он погиб
на войне. Постепенно, с годами пришел опыт, она достигла почти
профессионализма в соблазнении и последующем обирании пожилых и,
следовательно, с положением мужчин. Дело известное, но всегда осложнявшееся
тем, что, как правило, у любого мужчины в больших летах есть близкая
женщина, обычно жена. Значит, ее нужно убрать. Как?

Она затеяла пылкий роман с крупным инженером Моисеем Злотником. Но
опять рядом досадная помеха - жена! Инженер убрал ее, попросту убил и на
долгие годы отправился в заключение. Очень шумное дело побудило известного в
те годы советского криминалиста и публициста Льва Шейнина написать рассказ
"Исчезновение", в котором сожительница Злотника фигурировала под именем
"Люси Б.". Время было военное, и, понятно, напуганная бойкая"Люся Б."
укрылась санитаркой в госпитальном поезде. На колесах раскручивается
знакомая история - связь с начальником поезда Владимиром Дорфманом, которому
санитарка годилась разве что в дочери. Финал очень частый в таких случаях:
авантюристку прогнали, списали с поезда.

В 1948 году еще роман, с крупным хозяйственником Яковом Киссельманом,
человеком состоятельным и, естественно, весьма немолодым. "Роковая"женщина
к этому времени сумела поступить в медицинский институт. Там она считалась
не из последних - направо и налево рассказывает о своих "подвигах" в
санитарном поезде, осмотрительно умалчивая об их финале. Внешне она не очень
выделялась на фоне послевоенных студентов и студенток.

Что радости в Киссельмане, жил он на Сахалине и в Центре бывал
наездами, а рядом однокурсник Иван Семенов, и с ним она вступает в понятные
отношения. В марте 1950 года у нее родилась дочь Татьяна. Мать поздравила
обоих - Киссельмана и Семенова со счастливым отцовством. На следующий год
Киссельман оформил отношения с матерью "дочери", а через два года связался с
ней узами брака и Семенов.

Последующие девять лет она пребывала в законном
браке одновременно с двумя супругами, а Татьяна с младых ногтей имела двух
отцов - "папу Якова" и "папу Ивана". Научилась и различать их - от "папы
Якова" деньги, от "папы Ивана" отеческое внимание. Девчонка оказалась
смышленой не по-детски и никогда не огорчала ни одного из отцов сообщением,
что есть другой. Надо думать, слушалась прежде всего маму. Весомые денежные
переводы с Сахалина на первых порах обеспечили жизнь двух "бедных
студентов".

В 1955 году "героиня" нашего рассказа, назовем наконец ее - Елена
Боннэр, родила сына Алешу. Так и существовала в те времена гражданка
Киссельман-Семенова-Боннэр, ведя развеселую жизнь и попутно воспитывая себе
подобных - Татьяну и Алексея. Моисей Злотник, отбывший заключение, терзаемый
угрызениями совести, вышел на свободу в середине пятидесятых годов. Встретив
случайно ту, кого считал виновницей своей страшной судьбы, он в ужасе
отшатнулся, она гордо молча прошла мимо - новые знакомые, новые связи, новые
надежды...

В конце шестидесятых годов Боннэр наконец вышла на "крупного зверя" -
вдовца, академика А. Д. Сахарова, Но, увы, у него трое детей - Татьяна, Люба
и Дима. Боннэр поклялась в вечной любви к академику и для начала выбросила
из семейного гнезда Таню, Любу и Диму, куда водворила собственных - Татьяну
и Алексея.

С изменением семейного положения Сахарова изменился фокус его
интересов в жизни. Теоретик по совместительству занялся политикой, стал
встречаться с теми, кто скоро получил кличку "правозащитников". Боннэр свела
Сахарова с ними, попутно повелев супругу вместо своих детей возлюбить ее,
ибо они будут большим подспорьем в затеянном ею честолюбивом предприятии -
стать вождем (или вождями?) "инакомыслящих" в Советском Союзе.

Изображение1985

Коль скоро таковых, в общем, оказалось считанные единицы, вновь
объявившиеся "дети" академика Сахарова в числе двух человек, с его точки
зрения, оказались неким подкреплением. Громкие стенания Сахарова по поводу
попрания "прав" в СССР, несомненно, по подстрекательству Боннэр шли,так
сказать, на двух уровнях - своего рода "вообще" и конкретно на примере
"притеснений" вновь обретенных "детей". Что же с ними случилось? Семейка
Боннэр расширила свои ряды - сначала на одну единицу за счет Янкелевича,
бракосочетавшегося с Татьяной Киссельман-Семеновой-Боннэр, а затем еще на
одну - Алексей бракосочетался с Ольгой Левшиной. Все они под водительством
Боннэр занялись "политикой". И для начала вступили в конфликт с нашей
системой образования - проще говоря, оказались лодырями и бездельниками. На
этом веском основании они поторопились объявить себя "гонимыми" из-за своего
"отца", то есть А. Д. Сахарова, о чем через надлежащие каналы и, к
сожалению, с его благословения было доведено до сведения Запада.

Настоящие дети академика сделали было попытку защитить свое доброе имя.
Татьяна Андреевна Сахарова, узнав о том, что у отца объявилась еще"дочь"
(да еще с тем же именем), которая козыряет им направо и налево, попыталась
урезонить самозванку. И вот что произошло, по ее словам: "Однажды я сама
услышала, как Семенова представлялась журналистам как Татьяна Сахарова, дочь
академика. Я потребовала, чтобы она прекратила это. Вы знаете, что она мне
ответила? "Если вы хотите избежать недоразумений между нами, измените свою
фамилию". Ну что можно поделать с таким проворством! Ведь к этому времени
дочь Боннэр успела выйти замуж за Янкелевича, студента-недоучку.

Татьяна Боннэр, унаследовавшая отвращение матушки к учению, никак не
могла осилить науку на факультете журналистики МГУ. Тогда на боннэровской
секции семейного совета порешили превратить ее к "производственницу".Мать
Янкелевича Тамара Самойловна Фейгина, заведующая цехом Мечниковского
института в Красногорске, фиктивно приняла ее в конце 1974 года лаборанткой
в свой цех, где она и числилась около двух лет, получая заработную плату и
справки "с места работы для представления на вечернее отделение факультета
журналистики МГУ. В конце концов обман раскрылся" и мнимую лаборантку
изгнали. Тут и заголосили "дети" академика Сахарова - хотим на"свободу", на
Запад!

Почему именно в это время? Мошенничество Татьяны Боннэр не все
объясняет. Потеря зарплаты лаборантки не бог весть какой ущерб. Все деньги
Сахарова в СССР Боннэр давно прибрала. Главное было в другом: Сахарову
выдали за антисоветскую работу Нобелевскую премию, на его зарубежных счетах
накапливалась валюта за различные пасквили в адрес нашей страны. Доллары!
Разве можно их истратить у нас? Жизнь с долларами там, на Западе,
представлялась безоблачной, не нужно ни работать, ни, что еще страшнее для
тунеядствующих отпрысков Боннэр, учиться. К тому же подоспели новые
осложнения. Алексей при жене привел в дом любовницу Елизавету, каковую после
криминального аборта стараниями Боннэр пристроили прислугой в семье.

Итак, раздался пронзительный визг, положенный различными
"радиоголосами" на басовые ноты, - свободу "детям академика Сахарова!".
Вступился за них и "отец", Сахаров. Близко знавшие "семью"без труда
сообразили почему. Боннэр в качестве методы убеждения супруга поступить
так-то взяла в обычай бить его чем попало. Затрещинами приучала
интеллигентного ученого прибегать к привычному для нее жаргону - проще
говоря, вставлять в "обличительные" речи непечатные словечки. Под градом
ударов бедняга кое-как научился выговаривать их, хотя так и не поднялся до
высот сквернословия Боннэр. Что тут делать! Вмешаться? Нельзя, личная жизнь,
ведь жалоб потерпевший не заявляет. С другой стороны, оставить как есть -
забьет академика. Теперь ведь речь шла не об обучении брани, а об овладении
сахаровскими долларами на Западе. Плюнули и выручили дичавшего на глазах
ученого - свободу так свободу "детям".

Изображение

Янкелевич с Татьяной и Алексей Боннэр с Ольгой в 1977 году укатили в
Израиль, а затем перебрались в Соединенные Штаты. Янкелевич оказался весьма
предусмотрительным - у академика он отобрал доверенность на ведение всех его
денежных дел на Западе, то есть бесконтрольное распоряжение всем, что платят
Сахарову за его антисоветские дела.

Он, лоботряс и недоучка, оказался оборотистым парнем - купил под
Бостоном трехэтажный дом, неплохо обставился, обзавелся автомашинами и т. д.
Пустил на распыл Нобелевскую премию и гонорары Сахарова. По всей
вероятности, прожорливые боннэровские детки быстро подъели сахаровские
капиталы, а жить-то надо! Тут еще инфляция, нравы общества"потребления",
деньги так и тают. Где и как заработать? Они и принялись там, на Западе,
искать радетелей, которые помогут горемычным "детям" академика Сахарова.
Тамошнему обывателю, разумеется, невдомек, что в СССР спокойно живут,
работают и учатся подлинные трое детей А. Д. Сахарова. Со страниц газет, по
радио и телевидению бойко вещает фирма "Янкелевич и К°", требующая внимания
к "детям" академика Сахарова.

В 1978 году в Венеции шумный антисоветский спектакль. Униатский
кардинал Слипый благословил "внука" академика Сахарова Матвея.Кардинал -
военный преступник, отвергнутый верующими в западных областях Украины, палач
львовского гетто. Мальчик, голову которого подсунули под благословение
палача в сутане, - сын Янкелевича и Татьяны Киссельман-Семеновой-Боннэр,
называемый в семье Янкелевичей по-простому - Мотя.

В мае 1983 года крикливая антисоветская церемония в самом Белом доме.
Президент Р. Рейган подписывает прокламацию, объявляющую 21 мая в США"днем
Андрея Сахарова". Столичная "Вашингтон пост" сообщает:
"На этой церемонии присутствовали члены конгресса и дочь Сахарова
Татьяна Янкелевич"[59]. "Дочь" и все тут! Как-то даже
непристойно, этой женщине было много больше, двадцати лет, когда она обрела
очередного "папу"...

Плотно засидели имя советского академика детки Боннэр. На Западе они
выступают с бесконечными заявлениями о жутких гонениях в СССР мнимых
"правозащитников", присутствуют на антисоветских шабашах, вещают по радио,
телевидению. Правды ради нужно отметить - особой воли им не дают, трибуну
они получают главным образом в разного рода антисоветских кампаниях,
значимость которых раздувается вне всяких пропорций в передачах на страны
социализма. Что до западной аудитории, то у нее своих забот хватает. Да и
платят "детям" академика Сахарова не густо, буржуа разобрались что они сущая
бездарь даже в своем грязном деле.

Режиссер постановки шумного балагана "Дети академика Сахарова" -Елена
Боннэр. Это она объявила своих великовозрастных тунеядцев его"детьми", это
она провернула их денежные дела за счет нечистоплотных доходов очередного
мужа, а когда средства для разгульной жизни на Западе стали иссякать,
подняла вой о "воссоединении" семьи, потребовав отпустить на Запад"невесту"
своего сына Елизавету, пребывавшую при Боннэр прислугой. "Невестой"она
стала по той простой причине, что Алексей, попав на Запад, расторг брак с
женой Ольгой Левшиной, которую с большим скандалом увез в западный"рай".

Сахаров под градом ударов Боннэр также стал выступать за
"воссоединение" семьи. Ему, видимо, было невдомек, что"воссоединение"
затеяно было Боннэр как повод напомнить о "семье" Сахарова в надежде извлечь
из этого и материальные дивиденды. На этот раз она заставила Сахарова еще и
объявить голодовку. Но ведь живет Сахаров не в благословенном оплоте
западной "демократии", скажем в Англии, где свободе воли не ставится
препятствий, - хочешь голодать в знак протеста и умирать, никто не пошевелит
пальцем. "Демократия"! Большого ребенка, каким все же является Сахаров,
взяли в больницу, подлечили, подкормили. Он все стоял на своем, Боннэр
отправилась в больницу вместе с ним, правда, при персонале не давала воли
рукам. И отпустили за кордон их домработницу, побудив тем самым чудака
возобновить нормальный прием пищи,

Газета "Русский голос", выходящая в Нью-Йорке, еще в 1976 году
закончила обширную статью "Мадам Боннэр - "злой гений"Сахарова?" ссылкой на
"учеников" физика, которые говорили зарубежным корреспондентам: "Он сам
лишен самых элементарных прав в своей собственной семье". Один из них, с
болью выдавливая слова, добавляет: "Похоже на то, что академик Сахаров стал
"заложником" сионистов, которые через посредничество вздорной и
неуравновешенной Боннэр диктуют ему свои условия". Что же, "ученикам"
виднее, среди них не был, не знаю. Но верю.

Живет поныне в городе Горьком на Волге в четырехкомнатной квартире
Сахаров. Замечены регулярные перепады в его настроении. Спокойные периоды,
когда Боннэр, оставив его, уезжает в Москву, и депрессивные - когда она
наезжает из столицы к супругу. Приезжает, побывав в Москве в посольстве США,
встретившись с кем-то, аккуратно получив за него академическую заработную
плату. Засим следует коллективное сочинение супругами какого-нибудь
пасквиля, иногда прерываемое бурной сцепной с побоями. Страдающая сторона -
Сахаров. К тому же он понимает, что он боль и горе наше. И куражится.

Изображение

Вот на этом фоне я бы рассматривал очередные "откровения" от имени
Сахарова, передаваемые западными радиоголосами. Почему "от имени"?
Подвергнув тщательному, если угодно, текстологическому анализу его статьи и
прочее (благо по объему не очень много), не могу избавиться от ощущения, что
немало написано под диктовку или под давлением чужой воли».


Н.Яковлев "ЦРУ против СССР" - http://lib.ru/POLITOLOG/yakowlewnn.txt


Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям


Дмитрий Сахаров: Моего отца свела в могилу Елена Боннэр! .


* Почему Дмитрию Сахарову было стыдно за своего отца?
* Из-за чего г-жа Боннэр отказалась смотреть на неизвестный портрет Андрея Дмитриевича, выставленный недавно в Нью-Йорке?
* Как Елене Боннэр удалось кинуть самого ушлого олигарха Бориса Березовского?
* Почему соратники академика не уважают вторую жену Сахарова?
* Почему внучка ученого Полина Сахарова ничего не знает о своем знаменитом деде?

Ответы на эти вопросы — штрихи к портрету Андрея Сахарова, выдающегося ученого, правозащитника и во многом противоречивого человека. В канун круглой исторической даты, а 12 августа — 50 лет со дня испытания (статья готовилась 8 лет назад — в 2003 г.) первой водородной бомбы, создателем которой считается Сахаров, мы отыскали сына прославленного академика. 46-летний Дмитрий по образованию физик, как и его отец. Это его первое интервью для российской прессы.

- Вам нужен сын академика Сахарова? Он живет в США, в Бостоне. А зовут его Алексей Семенов, — горько пошутил Дмитрий Сахаров, когда мы договаривались о встрече по телефону. - На самом же деле Алексей — сын Елены Боннэр. Эта женщина стала второй женой Андрея Сахарова после смерти моей матери — Клавдии Алексеевны Вихиревой. Почти 30 лет Алексей Семенов раздавал интервью как «сын академика Сахарова», в его защиту на все лады голосили забугорные радиостанции. А я при живом отце чувствовал себя круглой сиротой и мечтал, чтобы папа проводил со мной хотя бы десятую часть того времени, которое он посвящал отпрыскам моей мачехи.

Злая мачеха

Дмитрий много раз перечитывал книги воспоминаний Андрея Сахарова. Пытался понять, почему так случилось, что любящий отец вдруг отдалился от него и сестер, женившись на Елене Боннэр. Даже подсчитывал, сколько раз Сахаров упоминал в книгах о родных детях и детях второй жены. Сравнение было не в пользу Дмитрия и его старших сестер — Татьяны и Любы Сахаровых. О них академик писал как бы между прочим, а Татьяне и Алексею Семеновым посвятил в мемуарах десятки страниц. И это неудивительно.

Когда умерла мама, мы некоторое время продолжали жить вместе — папа, я и сестры. Но после женитьбы на Боннэр отец ушел от нас, поселившись в квартире мачехи, - рассказывает Дмитрий. - Таня к тому времени вышла замуж, мне едва исполнилось 15 лет, и родителей мне заменила 23-летняя Люба. С ней вдвоем мы и хозяйничали. В своих воспоминаниях отец пишет, что старшие дочери настраивали меня против него. Это неправда. Просто в дом, где папа жил с Боннэр, меня никто никогда не приглашал.




Туда я приходил редко, вконец соскучившись по отцу. А Елена Георгиевна ни на минуту не оставляла нас один на один. Под строгим взором мачехи я не осмеливался говорить о своих мальчишеских проблемах. Было что-то вроде протокола: совместный обед, дежурные вопросы и такие же ответы.

- Сахаров писал, что содержал вас, давая в месяц по 150 рублей.

- Это правда, но здесь интересно другое: деньги отец никогда не отдавал в руки мне или сестре. Мы получали почтовые переводы. Скорее всего, отправлять деньги почтой ему посоветовала Боннэр. Похоже, она предусмотрела такую форму помощи на случай, если бы я вдруг стал говорить, что отец не помогает мне. Но эти алименты он перестал отсылать, как только мне исполнилось 18 лет. И тут ни к чему не придерешься: все по закону.

Обижаться на отца Дмитрий и не думал. Он понимал, что его отец — выдающийся ученый, гордился им и, повзрослев, старался не придавать значения странностям в их с ним отношениях. Но однажды ему все же стало неловко за своего знаменитого родителя. Во время горьковской ссылки Сахаров объявил вторую по счету голодовку. Он требовал, чтобы Советское правительство выдало разрешение на выезд за границу невесте сына Боннэр — Лизе.

- В те дни я приехал в Горький, надеясь убедить отца прекратить бессмысленное самоистязание, — рассказывает Дмитрий. — Между прочим, Лизу я застал за обедом! Как сейчас помню, она ела блины с черной икрой. Представьте, как мне стало жаль отца, обидно за него и даже неудобно. Он, академик, известный на весь мир ученый, устраивает шумную акцию, рискует своим здоровьем — и ради чего? Понятно, если бы он таким образом добивался прекращения испытаний ядерного оружия или требовал бы демократических преобразований... Но он всего лишь хотел, чтобы Лизу пустили в Америку к Алексею Семенову. А ведь сын Боннэр мог бы и не драпать за границу, если уж так любил девушку. У Сахарова сильно болело сердце, и был огромный риск, что его организм не выдержит нервной и физической нагрузки. Позже я пробовал говорить с отцом на эту тему. Он отвечал односложно: так было нужно. Только вот кому? Конечно, Елене Боннэр, это она подзуживала его. Он любил ее безрассудно, как ребенок, и был готов ради нее на все, даже на смерть. Боннэр понимала, насколько сильно ее влияние, и пользовалась этим. Я же до сих пор считаю, что эти шоу сильно подорвали здоровье отца. Елена Георгиевна прекрасно знала, насколько голодовки губительны для папы, и прекрасно понимала, что подталкивает его к могиле.
Голодовка действительно не прошла для Сахарова даром: сразу же после этой акции у академика случился спазм сосудов мозга.

Академик-подкаблучник

Когда дети, зять и невестка Боннэр один за другим упорхнули за бугор, эмигрировать хотел и Дмитрий. Но отец и мачеха в один голос сказали, что не дадут ему разрешения на выезд из Союза.

- Почему вы хотели сбежать из СССР, неужели вашей жизни угрожала опасность?

- Нет. Я, как и Татьяна Семенова с Алексеем, мечтал о сытой жизни на Западе. Но, похоже, мачеха боялась, что я могу стать конкурентом ее сыну и дочери, и — самое главное — опасалась, что откроется правда о настоящих детях Сахарова. Ведь в таком случае ее отпрыскам могло достаться меньше благ от зарубежных правозащитных организаций. А отец слепо шел у жены на поводу.
Лишенный отцовских денег, Дима зарабатывал на жизнь сам. Еще студентом он женился, и у него родился сын Николай. Жена тоже училась в вузе. Молодой семье приходилось нередко голодать, но отнюдь не по политическим мотивам, как академику, — стипендии не хватало даже на еду. Как-то, отчаявшись, Дмитрий в очередной раз занял у соседки 25 рублей. На трешку купил еды, а за 22 целковых приобрел электрическое точило и принялся обходить квартиры граждан, предлагая наточить ножи, ножницы и мясорубки.
— Обращаться к отцу за помощью не хотелось, — говорит Дмитрий. — Да и наверняка он отказал бы мне. Не пошел я к нему с просьбой о поддержке и позже, когда сломал ногу. Выкручивался, как мог, не дали пропасть друзья.


Изображение
АНДРЕЙ САХАРОВ С РОДНЫМИ ДЕТЬМИ: пока еще вместе

Дмитрий и его сестры постепенно привыкли свои беды и проблемы решать самостоятельно. Даже в святые для их семьи дни — годовщины смерти матери — они обходились без отца.
— Я подозреваю, что отец, ни разу не навещал могилу нашей мамы с тех пор, как женился на Елене Георгиевне. Понять этого я не мог. Ведь, как мне казалось, папа очень любил маму при ее жизни. Что с ним случилось, когда он стал жить с Боннэр, не знаю. Он словно покрылся панцирем. Когда у Любы при родах умер первый ребенок, отец даже не нашел времени к ней приехать и выразил соболезнование по телефону. Подозреваю, что Боннэр ревниво относилась к его прежней жизни и он не хотел ее расстраивать.

Оплеухи по лысине

Во время горьковской ссылки в 1982 году в гости к Андрею Сахарову приехал тогда еще молодой художник Сергей Бочаров. Он мечтал написать портрет опального ученого и правозащитника. Работал часа четыре. Чтобы скоротать время, разговаривали. Беседу поддерживала и Елена Георгиевна. Конечно, не обошлось без обсуждения слабых сторон советской действительности.
— Сахаров не все видел в черных красках, — признался Бочаров в интервью «Экспресс газете». — Андрей Дмитриевич иногда даже похваливал правительство СССР за некоторые успехи. Теперь уже не помню, за что именно. Но за каждую такую реплику он тут же получал оплеуху по лысине от жены. Пока я писал этюд, Сахарову досталось не меньше семи раз. При этом мировой светило безропотно сносил затрещины, и было видно, что он к ним привык.
Тогда художника осенило: писать надо не Сахарова, а Боннэр, потому что именно она управляет ученым. Бочаров принялся рисовать ее портрет черной краской прямо поверх изображения академика. Боннэр полюбопытствовала, как идут дела у художника, и глянула на холст. А увидев себя, пришла в ярость и кинулась размазывать рукой масляные краски.
— Я сказал Боннэр, что рисовать «пенька», который повторяет мысли злобной жены, да еще терпит побои от нее, я не хочу, — вспоминает Сергей Бочаров. — И Боннэр тут же выгнала меня на улицу.
А на прошлой неделе в Нью-Йорке проходила выставка картин Бочарова. Художник привез в США и тот самый незаконченный этюд Сахарова 20-летней давности.
— Я специально пригласил на выставку Елену Георгиевну. Но, видимо, ей доложили о моем сюрпризе, и она не пришла смотреть картины, сославшись на болезнь, — говорит Бочаров.

Украденное наследство

О трепетном отношении к деньгам Елены Боннэр ходят легенды. Об одном таком случае Дмитрию рассказали люди, близко знающие вдову Сахарова.
У Елены Георгиевны есть внук Матвей. Это сын ее старшей дочери. Любящая бабушка повергла в шок всю семью, когда подарила Моте на свадьбу чайный сервиз. Накануне она нашла его на одной из бостонских помоек. Чашки и блюдца, правда, были без царапин, ведь странные американцы иногда выбрасывают не только старые вещи, но и те, которые просто разонравились.
Расчетливость Боннэр ярко проявилась, и когда пришла пора раздавать наследство ее умершего мужа.

Изображение
КЛАВДИЯ И АНДРЕЙ: их брак был бескорыстным

- Завещание составлялось при активном участии мачехи, — рассказывает Дмитрий. — Поэтому неудивительно, что право распоряжаться литературным наследством отца досталось Боннэр, а в случае ее смерти — ее дочери Татьяне. Мне и моим сестрам отошла часть дачи в Жуковке. Не буду называть денежные суммы, но доля детей мачехи была больше. Елена Георгиевна сама продала дачу и выдала нам наличные. Но самым виртуозным образом она поступила с деньгами Березовского! Два года назад музей Сахарова в Москве был на грани закрытия — не было средств на его содержание и зарплату сотрудникам. Тогда олигарх подбросил с барского плеча три миллиона долларов. Боннэр тут же распорядилась направить эти деньги на счет Фонда Сахарова в США, а не в России! Причем эта зарубежная организация активно занимается не столько благотворительностью, сколько коммерцией. Теперь миллионы крутятся на счетах в США, а музей отца по-прежнему влачит жалкое существование, — уверяет Дмитрий. — Чем занимается Фонд Сахарова в Бостоне, для меня большая загадка. Изредка он напоминает о себе выступлениями в западной прессе, проводятся какие-то вялые акции. Фондом занимается сама Боннэр.
В Бостоне живет и старшая сестра Дмитрия — Татьяна Сахарова-Верная. Она несколько лет назад уехала туда вслед за дочерью, вышедшей замуж за американца. К деятельности Фонда Сахарова в США Татьяна не имеет никакого отношения. И, как она призналась нам по телефону, ей тоже не известно, чем занимается американский фонд имени ее отца.
А не так давно в Бостоне открылся еще один архив Сахарова. Возглавила его Татьяна Семенова. Зачем понадобился близнец — непонятно, ведь организация точно с таким же названием уже давно работает в России. Недавно стало известно, что правительство США отвалило этой непонятной американской структуре полтора миллиона долларов. То есть детям и внукам Боннэр теперь с лихвой хватит денег на богатые квартиры, особняки и лимузины.

Вместо послесловия

Дмитрий живет в центре Москвы в добротной «сталинке». Профессиональным физиком он так и не стал. По его словам, сейчас он занимается «небольшим частным бизнесом». С Еленой Боннэр после смерти отца ни разу не разговаривал. Во время редких наездов в Россию вдова не пытается с ним связаться. В позапрошлом году Дмитрия пригласили на празднование 80-летия Андрея Сахарова в бывший Арзамас-16 (сейчас это город Саров). Коллеги отца не позвали на торжества Боннэр.
— Сотрудники Андрея Сахарова по «ящику» не любят вспоминать об Елене Георгиевне, — говорит Дмитрий. — Они считают, что если бы не она, то, возможно, Сахаров мог бы вернуться в науку.
Во время нашей беседы я, наверное, не очень-то прилично озиралась по сторонам, стараясь отыскать на стенах, в шкафах, на полках хотя бы одну маленькую фотокарточку «отца» водородной бомбы. Но нашла на книжной полке лишь единственный снимок из семейного архива — старик держит на руках маленького мальчика.
— Этот мальчик я. А старик — отец моей матери, Клавдии Вихиревой, — объясняет Дмитрий. — Этот снимок мне дорог.
— Есть ли в вашем доме хотя бы один портрет Андрея Сахарова?
— Иконы нет, — усмехнулся сын академика.
Может, поэтому Полина, 6-летняя дочь Дмитрия, даже не вспомнила, как зовут ее деда. А уж чем он занимался, не знает и подавно.

Изображение
ПРОЩАНИЕ СЫНА С ОТЦОМ: впервые за долгие годы между ними нет Боннэр

Ольга ХОДАЕВА

Фото из семейного альбома Дмитрия Сахарова,
http://www.za-nauku.ru//index.php?optio ... &Itemid=39