Валерий Салов о массовой культуре как понятийном оружии против гойского разума
Добавлено: 23.03
http://wpc.freeforums.org/topic-t101.html#p1499
...
Из актерской профессии в СССР-Мицраим (как и на современном Западе) был сотворен настоящий культ. Молодежь в «Советском Союзе» валом валила поступать во всевозможные престижные ГИТИСы, щепкинские и щукинские театральные училища и студии, в надежде, что преподанное там искусство публичного лицедейства поможет им влиться в дружные ряды советской артистической богемы - родной сестры партийной «коммунистической номенклатуры» (боюсь, что и сам термин «богема» берет начало от пражских каббалистов начала XVII века.).
Таким образом, театр стал неотъемлемой частью «советской культуры».
...
Мы все настолько привыкли к употреблению навязанных нам (иверскими) искусствоведами клише вроде «превосходная постановка», «выдающийся кинорежиссер», «знаменитый актер», - что до сих пор склонны забывать: за всеми этими эпитетами скрывается, прежде всего, привычка и отменное профессиональное умение лгать, то есть, очень серьезный порок.
Само господствующее в среде «интеллигенции» культовое отношение к театру, иллюзионизму и имитации говорит о многом. В современном «обществе спектакля», где главной целью управленческой «элиты» является обслуживание матрицы человеческих жертвоприношений, нелегко даже сразу определить, кто же находится на первых ролях политической антрепризы - одаренные актеры или бесталанные мистики?
...
Вне всякого сомнения, куда более низким и опасным сценическим жанром является комедия.
...
А между тем, А.Шопенгауэр, отталкиваясь от рассуждений Канта, справедливо отмечал, что в основе создания комического эффекта лежит нарушение, размытие понятийных границ и правил логического мышления, - то удивление и неожиданный всплеск эмоций, которые мы испытываем, сталкиваясь с явлениями, нарушающими обычные наши понятия и представления об окружающих объектах.
Уже исходя из этого, очевидно, что комедия может быть эффективным боевым оружием, направленным на уничтожение сложившихся понятий и нравственных ценностей, на создание умственного хаоса и подавление самой способности суждения. Впрочем, не только комедия, но едва ли не вся пост-кантовская западная философия оказалась именно таким оружием.
Положим, для хорошо тренированного ума, опирающегося на твердый нравственный фундамент, сатира и юмор, как и дрянная философия в умеренных количествах, не более опасны, чем стрелы и дротики неприятеля надежно защищенному щитом и доспехами воину. Они даже помогают поддерживать бдительность, быстроту реакции и мышечный тонус.
Однако много ли вам приходилось встречать в повседневной жизни таких развитых философских умов? В условиях советского агрессивного атеизма и полной интеллектуальной атрофии совслужащих коварная комедийная «игра с границами понятий» скорее подобна выстрелам в упор по лежащему на земле безоружному и беззащитному человеку.
Хотя в «чувстве юмора» ничего плохого нет, оно должно быть приложением к уму, а не его заменой. Как правило, попытки спрятаться за «шуткой» и уклониться от твердых, ясных, ответственных суждений по серьезным вопросам - это верный признак поврежденного, расслабленного, жидовствующего, или выхолощенного феминизированного ума...
...
Принимая во внимание данную особенность переживаемой нами эпохи, комедия - это не просто удары по разуму, но настоящая фабрика аутистов, и ничуть не удивителен поэтому повышенный интерес «еврейских юмористов» именно к этому недостойному жанру. Изобилие профессиональных еврейских «смехачей» и «пародистов» (самое низменное из комических амплуа) на советской и эрэфийной эстраде, конечно же, не может быть случайным...
...
Дело в том, что длительный комический эффект, достигаемый на магических «сеансах смеха» посредством последовательного нарушения границ понятий и привычных для ума представлений, вызывает у человека чередование состояния умственного и психического напряжения («тревога», «беспокойство», «мобилизация») с их внезапным сбросом («облегчение», «приятное расслабление», «удовлетворение»), ввиду ложности вызванного юмористическим сюжетом «холостого возбуждения».
При этом, что очень важно, не происходит никакого процесса познания, - скорее наоборот, размываются уже усвоенные интеллектом понятия. Не возникает также и возвышающего душу волнения, так как сам комизм ситуации исключает чувство сострадания к объекту глумления...
...
Еврейские коллективные «сеансы юмора» точнее всего можно было бы уподобить публичным ритуалам умственного и психического онанизма. Происходит как бы искусственная вампирическая откачка у зрителей «излишков» умственной и психической энергии, обрекающая их на полное интеллектуальное бесплодие и неспособность к искреннему душевному сопереживанию... (...)
Комические сеансы психоделической магии лишают мысль человека формы и определенности и, тем самым, подрывают его творческие силы, препятствуют акту рационально-интуитивного познания, не оставляя в его душе ничего, кроме чувства усталости, притупления и опустошенности. Хорошенькое «искусство»!
...
...
Из актерской профессии в СССР-Мицраим (как и на современном Западе) был сотворен настоящий культ. Молодежь в «Советском Союзе» валом валила поступать во всевозможные престижные ГИТИСы, щепкинские и щукинские театральные училища и студии, в надежде, что преподанное там искусство публичного лицедейства поможет им влиться в дружные ряды советской артистической богемы - родной сестры партийной «коммунистической номенклатуры» (боюсь, что и сам термин «богема» берет начало от пражских каббалистов начала XVII века.).
Таким образом, театр стал неотъемлемой частью «советской культуры».
...
Мы все настолько привыкли к употреблению навязанных нам (иверскими) искусствоведами клише вроде «превосходная постановка», «выдающийся кинорежиссер», «знаменитый актер», - что до сих пор склонны забывать: за всеми этими эпитетами скрывается, прежде всего, привычка и отменное профессиональное умение лгать, то есть, очень серьезный порок.
Само господствующее в среде «интеллигенции» культовое отношение к театру, иллюзионизму и имитации говорит о многом. В современном «обществе спектакля», где главной целью управленческой «элиты» является обслуживание матрицы человеческих жертвоприношений, нелегко даже сразу определить, кто же находится на первых ролях политической антрепризы - одаренные актеры или бесталанные мистики?
...
Вне всякого сомнения, куда более низким и опасным сценическим жанром является комедия.
...
А между тем, А.Шопенгауэр, отталкиваясь от рассуждений Канта, справедливо отмечал, что в основе создания комического эффекта лежит нарушение, размытие понятийных границ и правил логического мышления, - то удивление и неожиданный всплеск эмоций, которые мы испытываем, сталкиваясь с явлениями, нарушающими обычные наши понятия и представления об окружающих объектах.
Уже исходя из этого, очевидно, что комедия может быть эффективным боевым оружием, направленным на уничтожение сложившихся понятий и нравственных ценностей, на создание умственного хаоса и подавление самой способности суждения. Впрочем, не только комедия, но едва ли не вся пост-кантовская западная философия оказалась именно таким оружием.
Положим, для хорошо тренированного ума, опирающегося на твердый нравственный фундамент, сатира и юмор, как и дрянная философия в умеренных количествах, не более опасны, чем стрелы и дротики неприятеля надежно защищенному щитом и доспехами воину. Они даже помогают поддерживать бдительность, быстроту реакции и мышечный тонус.
Однако много ли вам приходилось встречать в повседневной жизни таких развитых философских умов? В условиях советского агрессивного атеизма и полной интеллектуальной атрофии совслужащих коварная комедийная «игра с границами понятий» скорее подобна выстрелам в упор по лежащему на земле безоружному и беззащитному человеку.
Хотя в «чувстве юмора» ничего плохого нет, оно должно быть приложением к уму, а не его заменой. Как правило, попытки спрятаться за «шуткой» и уклониться от твердых, ясных, ответственных суждений по серьезным вопросам - это верный признак поврежденного, расслабленного, жидовствующего, или выхолощенного феминизированного ума...
...
Принимая во внимание данную особенность переживаемой нами эпохи, комедия - это не просто удары по разуму, но настоящая фабрика аутистов, и ничуть не удивителен поэтому повышенный интерес «еврейских юмористов» именно к этому недостойному жанру. Изобилие профессиональных еврейских «смехачей» и «пародистов» (самое низменное из комических амплуа) на советской и эрэфийной эстраде, конечно же, не может быть случайным...
...
Дело в том, что длительный комический эффект, достигаемый на магических «сеансах смеха» посредством последовательного нарушения границ понятий и привычных для ума представлений, вызывает у человека чередование состояния умственного и психического напряжения («тревога», «беспокойство», «мобилизация») с их внезапным сбросом («облегчение», «приятное расслабление», «удовлетворение»), ввиду ложности вызванного юмористическим сюжетом «холостого возбуждения».
При этом, что очень важно, не происходит никакого процесса познания, - скорее наоборот, размываются уже усвоенные интеллектом понятия. Не возникает также и возвышающего душу волнения, так как сам комизм ситуации исключает чувство сострадания к объекту глумления...
...
Еврейские коллективные «сеансы юмора» точнее всего можно было бы уподобить публичным ритуалам умственного и психического онанизма. Происходит как бы искусственная вампирическая откачка у зрителей «излишков» умственной и психической энергии, обрекающая их на полное интеллектуальное бесплодие и неспособность к искреннему душевному сопереживанию... (...)
Комические сеансы психоделической магии лишают мысль человека формы и определенности и, тем самым, подрывают его творческие силы, препятствуют акту рационально-интуитивного познания, не оставляя в его душе ничего, кроме чувства усталости, притупления и опустошенности. Хорошенькое «искусство»!
...