Петр Романов. Русский бунт

Второстепенное, сумбурное, не понятное или откровенная муйня - классика отечественного долбоебизма. Забивать голову этим не рекомендуется. Экономьте своё время и не засоряйте мозги, лучше почитайте то что выше.
Ответить
cccc
Сообщения: 8
Зарегистрирован: 12.05

Петр Романов. Русский бунт

Сообщение cccc » 13.05

Часть I

Предлагаю читателю своеобразное продолжение «Антологии преемничества», которая первоначально публиковалась в этой же в колонке, а потом послужила основой для книги «Преемники», вышедшей в издательстве «Амфора». Если в «Преемниках» связь между прошлым и настоящим прослеживалась через менталитет и традиции нашей политической элиты, то в «Русском бунте» речь пойдет о низах. О том, почему отечественная история столь переполнена мятежами. Это попытка понять, как и почему зарождается бунт. И действительно ли русский бунт всегда «бессмысленный», по словам Пушкина. Или и вправду все выливалось лишь в безумство «черни»? На мой взгляд, проанализировать это тем более интересно, что точки зрения здесь всегда были полярными. Немногим удавалось подняться над своими симпатиями и антипатиями.

Иначе говоря, попробуем еще раз, но уже под другим углом, посмотреть на нашу историю с давних времен и до сегодняшних дней. Вспомним все эти «соляные», «медные» «картофельные», «холерные» и прочие бунты. В городах, деревнях, на военных поселениях, в казачьих станицах, столицах, в самых разных точках России. Чаще всего это были бунты спонтанные, хотя иногда и весьма хитроумно подготовленные. И по очень разным причинам. От обиды и голода, из-за религиозных разногласий, доходящих до фанатизма, из-за равнодушия, глупости или жестокости власти.

Всякое бывало и многое уже забыто. Кто сегодня, например, помнит о русском бунте в Грозном в 1958 году? О нем никто не вспомнил даже во время недавних чеченских войн. Не все так гладко протекало и в нашу наиновейшую историю. И здесь есть свой мартиролог, и здесь русские стреляли в русских. Так что проанализировать далекий и близкий опыт небесполезно. И верхам, и низам.

Сегодня придется ограничиться лишь введением в тему, без этого не обойтись.

Ну, а для начала стоит все же точно процитировать высказывание Александра Пушкина. На самом деле оно существует в двух видах. Наиболее известное: «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!» присутствует в «Капитанской дочке». Но есть и более развернутая мысль, которая сохранилась в пушкинских черновиках. Она не противоречит первой, но существенно ее дополняет: «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».

У человека, воспитанного еще советской школой, где существовал лишь один Александр Сергеевич – друг декабристов – высказанные мысли, конечно, не могут не вызвать смущения. Если к ним добавить размышления Рылеева о необходимости истребления всей царской семьи, включая детей – мечта, осуществленная позже большевиками. Если вспомнить все безобразия, что учинила революционная братия из Южного общества под руководством Муравьева-Апостола в городе Василькове и его окрестностях. Если, наконец, вспомнить революционные планы Пестеля – установить в России на десятилетия жесточайшую диктатуру, ради введения в стране порядка и «единообразия» в мыслях, и т.д., то убежденный пушкинский декабризм выглядит тем более сомнительным.

Так оно и есть, Пушкин – один из немногих, кто сумел «подняться над Сенатской площадью» и взглянуть на произошедшее куда более объективно, чем большинство его современников. Более того, даже описывая страшные ужасы пугачевщины, поэт сумел понять обе стороны конфликта. Наряду с бесчеловечными жестокостями пугачевцев Пушкин честно писал об остервенении «с обеих сторон». Причем и «до бунта», и «во время бунта» и после него. История запомнила, скажем, жестокость князя Урусова в Башкирии. Об изощренных казнях виновных не говорю, но даже «прощенным», то есть людям, как правило случайно захваченным мятежным водоворотом, по приказу князя отрезали носы и уши.

Как точно подметил Юрий Лотман, говоря о «Капитанской дочке»: «Пушкину глубоко чужд односторонне дидактический подход к истории… Он видит, что у каждой сторон есть своя, исторически и социально обоснованная «правда», которая исключает для нее возможность понять резоны противоположного лагеря». К слову «правда» в цитате из Лотмана я бы добавил разве что еще одно слово - «неправда». У двух сторон, что сходятся стенка на стенку, обычно за спиной витает и то, и другое.

Точно также не однозначны все мысли и шаги Пушкина после событий на Сенатской площади. Это череда сложнейших душевных противоречий, сотрудничество с государем и внутреннее отторжение николаевского режима. Принятие и одновременно протест даже против идей Просвещения. Пушкин восхищается Радищевым, одним из прародителей русской интеллигенции, но тут же рядом подмечает в нем черты политического фанатизма.

В конце концов, пройдя в своей жизни через декабризм, польское восстание, изучив опыт пугачевщины и французской революции, Пушкин формулирует свою итоговую мысль: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений». Проблема только в том, что верхи, да и низы так мало озабочены улучшением своих нравов, что истории без насильственных потрясений пока, к сожалению, не существует.

Человечество до сих пор двигается вперед рывками, редкий правитель без давления снизу, снисходит до проблем, волнующих низы. А низы редко отдают себе отчет в том, что реально может, а что не способна, даже если бы захотела, сделать власть.

С очевидными изъянами, но все же лучше других эту проблему через свои механизмы решает развитая демократия. Перманентное давление через выборы и парламент на власть, с одной стороны, не приводит к бунту, а с другой, заставляет элиту, хочется ей того или нет, хоть как-то учитывать интересы низов.

Ничего более эффективного человечество пока не придумало. Что же касается России, то она даже до такой, далеко не идеальной системы, как демократия, еще не добрела. Верхи выстроили демократические механизмы лишь формально, а низы не научились, да и не очень стремятся ими пользоваться.

Между тем апатия небезобидна, это лишь опаснейшая иллюзия покоя. Без постоянного давления снизу низы обречены плестись в хвосте той политики, что ей навязывают сверху. Но и верхи в России до сих пор не поняли, что парламент в стране не может существовать лишь для виду. Иначе давление неизбежно будет нагнетаться в других местах. И если дело не исправить, то никакой ОМОН, как в былые времена стрельцы или жандармский корпус, не спасет верхи от крупных неприятностей.

В этом собственно и состоит главная задача для России на ближайшее будущее. Низы должны научиться давить на верхи в рамках конституции и оживить формально существующие, но фактически спящие демократические институты, а верхи прекратить цепляться за удобный только им, всегда послушный парламент. И овладеть наукой оперативно «расшивать», возникающие внизу проблемы.

Не надо думать, будто русский бунт это только прошлое. Это наивная и грубая ошибка.

http://www.rian.ru/authors/20080714/150031801.html

cccc
Сообщения: 8
Зарегистрирован: 12.05

Петр Романов. Русский бунт

Сообщение cccc » 13.05

Русский бунт. Часть II

Называя сериал «русским бунтом» немного погрешил против истины. Хотя бы потому, что «русский бунт» старше Руси. Если даже варягов - «руссов» и вправду призвали, потому что порядка дома нет, то уж точно, это не было общеславянской инициативой. Свидетельством служит тот факт, что встретили пришельцев, согласно летописям, во многих местах не хлебом и солью, а с оружием в руках. Впрочем, это был, конечно, еще не бунт, а, скорее, обычная борьба против оккупантов. Однако, спустя всего лишь два года, подняли голову и те, кто действительно звал Рюрика - новгородцы. И это был уже самый настоящий мятеж против власти. Так что, начали бунтовать наши славянские предки все-таки до появления на геополитической карте названия Русь и самого понятия русские люди.

Наконец, «русский бунт» - не совсем точно и потому, что позже, по мере расширения государства российского, кто только не участвовал в народных мятежах. Важной опорой пугачевского восстания были, например, башкиры, а имя одного из главных сподвижников Пугачева, по словам Пушкина «свирепого Салавата Юлаева», носит нынешний чемпион России по хоккею с шайбой.

И все же, сделав необходимые оговорки, возвращаемся к прежнему названию. «Русский бунт», по крайней мере, привычнее.

Как же складывались на самом первом этапе отношения славян с варягами, теми, кто на века определил характер взаимодействия-противостояния нашего народа с властью?

Заглянем в труды Карамзина, Ключевского, Соловьева, Платонова. В принципе, разница лишь в глубине анализа, но события описываются одни и те же. Да и выводы схожи. Предпочитаю, однако, Василия Ключевского. Причина одна, но, на мой взгляд, принципиальная: он не грешит самоцензурой, что нередко случается у нас даже с самыми уважаемыми историками. Чрезмерно упрекать их за это не стоит. В конце концов, они писали о тех, кто основал у нас первую царскую династию. В подобных случаях быть внутренне свободным дано не каждому. Да и беда эта для нашей страны, похоже, вечная. Как писал еще Карамзин: «Скромные летописцы наши редко говорят о злых качествах государей, усердно хваля добрые». А с другой стороны, посмотрите на сегодняшние федеральные телеканалы, многое ли изменилось?

Так что, Ключевский. К легенде о призыве варягов, чтобы они навели в нашем доме порядок, Василий Осипович относится не без иронии, явно считая это творчеством тогдашних политтехнологов: надо же было Рюриковичам как-то оправдать и облагородить свое появление на троне. Да и сама физиономия варягов симпатий у историка не вызывает.

Хорошее представление о варягах дает биография одного из них, описанная Ключевским: «Во второй половине IX века много шумел по Эльбе и Рейну современник и тезка нашего Рюрика, может быть, даже земляк его, датский бродяга-викинг Рорих, как называет его Бертинская хроника. Он набирал ватаги норманнов для побережных грабежей, заставил императора Лотаря уступить ему в лен несколько графств во Фрисландии, не раз присягал верно служить и изменял присяге, был изгоняем фризами, добивался королевской власти на родине и, наконец, где-то сложил свою обремененную приключениями голову. И достойно замечания, что подобно дружинам первых киевских князей эти ватаги пиратов состояли из крещеных и язычников».

Вот такие гости и появились в древнем Новгороде, на который летописцы указывают, как на инициатора приглашения варягов. Правда, тут (если дальше идти уже не за легендой, а за фактами) произошло крупное недоразумение. Новгородцы звали варягов вовсе не на престол, а лишь для дозорной службы, то есть, приглашали их как наемников, обычных «солдат-контрактников», не более того. Рюрик же готов был охранять новгородцев и все соседние племена при условии безусловного подчинения ему и его «управленческому аппарату». Который, однако, много воровал, был не всегда компетентен, зато вел себя, судя по всему, беспардонно.

С этого и начались крупные неприятности. Читаем Ключевского: «Водворившись в Новгороде, Рюрик вскоре возбудил против себя недовольство: в том же летописном своде записано, что через два года по призвании, новгородцы «оскорбились, говоря: быть нам рабами и много зла потерпеть от Рюрика и земляков его». Составился даже какой-то заговор: Рюрик убил вождя крамолы, «храброго Вадима» и перебил многих новгородцев, его соумышленников... Все эти черты говорят не о благодушном приглашении чужаков властвовать над безнарядными (сегодня бы, наверное, сказали «отвязанными» - П.Р.) туземцами, а, скорее, о военном найме. Очевидно, заморские князья с дружиною призваны были новгородцами и союзными с ними племенами для защиты страны от каких-то внешних врагов и получали определенный корм за свои сторожевые услуги. Но наемные охранители, по-видимому, хотели кормиться слишком сытно. Тогда поднялся ропот среди плательщиков корма, подавленный вооруженной рукою. Почувствовав свою силу, наемники превратились во властителей, а свое наемное жалование превратили в обязательную дань с возвышением оклада. Вот простой прозаический факт, по-видимому, скрывающийся в поэтической легенде о призвании князей: область вольного Новгорода стала варяжским княжеством».

Подробности происходившего до нас не дошли, так что судить о том, кто кого - Рюрик или «храбрый Вадим» - превосходил в «беспощадности» мы не можем. Однако и считать попытки новгородцев вернуть, упущенную ими независимость, «бессмысленными», также как-то не получается.

Позже упорное сопротивление пришельцам, которых они-то уж точно не звали к себе в гости, оказали древляне. Можно предположить, что точно также поступили и многие другие славянские племена, о чем умолчали наши осторожные летописцы. Впрочем, известно и то, что многие летописи просто не пробились к нам сквозь толщу немилосердных веков.

Общий итог противостояния, тем не менее, хорошо известен. Сопротивление было силой подавлено. Опытные военные дружины варягов распространяли свое влияние все дальше вокруг Новгорода, в чем Рюрику помогали два его брата Синеус и Трувор. Как пишет Карамзин: «Люди, упорные в своей независимости слушались единственно того, кто держал меч над их головою». То есть, смирение пришло не сразу, так что легко догадаться, что варяжский меч на непокорные славянские головы опускался многократно.

А вот и первоначальные границы Руси, тщательно очерченные все тем же Карамзиным: «Рюрик прибыл в Новгород, Синеус на Белоозеро в область финского народа Веси, а Трувор в Изборск, город кривичей. Смоленск, населенный также кривичами, и самый Полоцк оставались еще независимыми и не имели участия в призвании варягов. Следственно держава трех владетелей, соединенных узами родства и взаимной пользы, от Белоозера простиралась только до Эстонии и Ключей Славянских, где видим остатки древнего Изборска. Сия часть... была названа тогда Русью, по имени князей варяго-русских». Впрочем, позже, как известно, пали и Полоцк, и Смоленск, и Киев.

Кстати, в своей тотальной борьбе за «незалежность» нынешняя Украина дошла до попыток отобрать у русских даже слово «Русь». «Мы проводим поместный собор и на нем внесем поправку в понятие «Русь», -говорит один из самых активных поборников этой идеи тамошний патриарх Филарет. Логика патриарха чиста и наивна, как слеза ребенка: Москва основана позже Киева, так что Киевская Русь и есть Русь подлинная. Только вот о существовании Новгорода, и том факте, что Рюрик с дружиной прибыл именно туда, а не на Крещатик, патриарх либо не знает, либо, скорее всего, просто намеренно вычеркнул этот кусок истории из своей памяти. Ну, а Карамзин, само собой, для Филарета не авторитет.

Много позже варяги и славяне перемешались и породнились, а их потомки уже дружно ходили на Царьград. Ситуация для мировой истории самая обычная.

И, тем не менее, выделим из сказанного главное. Власть и насилие пришли к русским людям со стороны и в одном флаконе, причем уже никогда не расставались друг с другом. Отсюда и вывод: какие бы глупости, мерзости и преступления не совершали русские бунтари, это обычно являлось лишь ответом на насилие, мерзость и глупость власти.

Возле каждого русского бунта обнаруживается «властная тень». Более того, даже когда «тени» как будто и нет, это означает лишь одно: мы ищем не там. Иллюзия, будто русский бунт хотя бы раз вспыхивал в нашей истории на пустом месте. На самом деле это говорит лишь о том, что народ состоит из людей, а человек тоже далеко не всегда сразу же отвечает на несправедливость. Обида и злость копятся порой годами, а то и де6сятилетиями и лишь потом - «вдруг», формально из-за сущего вроде бы пустяка, срабатывает спусковой крючок. Неадекватно и невпопад.

Все сказанное выше, понятно, не оправдание безумств озверевшей толпы: какое может быть оправдание суду Линча? Это всего лишь одно из объяснений (не последнее) столь часто вспыхивавших в нашей истории восстаний. Всякий бунт или революция, разумеется, беда. Но как недаром говорил Николай Бердяев: «В каждую революцию искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имущие не исполнили своего назначения».

Старая истина «посеешь ветер - пожнешь бурю» работает в русской истории безотказно.

http://www.rian.ru/authors/20080721/114495585.html

cccc
Сообщения: 8
Зарегистрирован: 12.05

Петр Романов. Русский бунт

Сообщение cccc » 13.05

Русский бунт. Часть III

Рассказы о том, как христианство вбивали кулаком в головы русским язычникам, у нас в стране никогда не приветствовались. Все-таки Русь православная, купола златоглавые, малиновый звон и прочее - все это уже настолько въелось в наше сознание, стало его плотью, что поминать о неприятных моментах в данном случае не хочется. Да и традиционная уже, принятая большинством, версия о том, что христианство прижилось на отечественной почве безболезненно, общество вполне устраивает. Зачем же в таком случае вообще ворошить прошлое? Затем, что история с вырванными страницами это неполноценная история. А без этих вырванных страниц нашу жизнь, в том числе и сегодняшнюю, не объяснишь.

К тому же это только видимость, будто все поросло бурьяном. В Интернете вы найдете сайты современных язычников (я бы назвал их «неоязычниками» - здесь больше подражания, чем старых корней), а в желтой прессе сотни магов и колдунов, что наведут или снимут порчу. Большая их часть, конечно, откровенные авантюристы, но некоторые относятся к своему занятию вполне серьезно. Когда-то, работая еще в «Коммерсанте», мне предложили пройтись по «чудотворным рядам», так что со многими из этих новых волхвов и знахарей был знаком лично.

Наконец, в ряде старообрядческих толков, что бытуют в стране и сегодня, есть откровенно языческие вкрапления. И это немаловажно, учитывая тему нашего разговора: на протяжении веков старообрядчество играло немалую роль во многих запомнившихся людям бунтах. Немалое число стрельцов, что стояли на стороне Софьи против Петра, было старообрядцами. Старовером был и Пугачев.

Наконец, что же тут вообще обидного? Уход от старых верований редко где проходил гладко. Не отрицает же католическая церковь, что мечом насаждала христианство в Новом Свете. Ватикан понимает, что было бы абсурдным отрицать очевидный факт. Или давайте вычеркнем из мировой истории, скажем, крестовые походы. Да и все религиозные войны заодно.

Вот и православным миссионерам приходилось довольно долго передвигаться по Руси не в одиночку, это было опасно (да и не каждый миссионер, по правде говоря, жаждал уже за ближайшим поворотом лесной дороги стать мучеником), а с военной дружиной.

Не уверен, что Иисус бы подобный союз меча и креста одобрил. В конце концов, сам он к Иоанну Крестителю пришел по доброй воле. Впрочем, то Спаситель, так что, сравнения явно неуместны.

Подробно пересказывать известную притчу о том, как сначала ярый язычник, а затем будущий святой киевский князь Владимир после долгих колебаний выбрал из разных мировых конфессий именно православие, не буду. Напомню лишь, что в ходе этих колебаний Россия чуть не стала мусульманской страной. Как утверждают летописи, Владимир, хотя и уделял внимание философскому содержанию каждой из религиозных доктрин, однако, не менее того заботился об удовлетворении своих личных прихотей. А главными среди них были две: женщины и выпивка.

Кроме пяти законных жен у него имелось на момент исторического выбора множество наложниц: 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде, 200 в селе Берестове. Более того, по выражению летописца, будущий святой «был несыт блуда», приводил к себе замужних женщин и девиц на растление. Цифры, называемые летописцем, конечно, ошеломляют и, похоже, здесь некоторые нули все-таки лишние, однако, тенденция указана верно.

Мусульманство лишало князя хмельного, а православие заставляло отказаться от наложниц. От гарема Владимиру отказаться оказалось легче.

Столь долго колебавшийся сам, другим русским людям время на раздумье Владимир оставить не пожелал. Приняв решение, князь тут же заставил свергнуть до того столь любимого им Перуна, бить его палками и сбросить в реку. Народ плакал. Сам процесс крещения был организован предельно просто. По приказу князя киевлян насильно согнали к реке, где и крестили. Многие, правда, сумели бежать из города. На берегу Днепра стоял сам Владимир и наблюдал за крещением. Подневольный люд вошел в воду, а христиане бродили между язычниками, уча некрещеных, как вести себя во время совершения таинства. Позже Владимир распорядился поставить церковь Святого Василия как раз на том холме, где раньше сам же воздвиг идол Перуну.

Отсюда, из Киева и отправились на север христианские миссионеры. В оплоте язычества Новгороде, где идолопоклонники уничтожили первую христианскую церковь Преображения, крещение происходило далеко не так гладко, как в Киеве. История крещения Новгорода осталась даже в пословице, хорошо известной раньше на Руси: «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем».

Цитирую в пересказе историка Татищева так называемую «Иоакимовскую летопись», которая опиралась на более древние источники: «В Новгороде люди, увидев, что Добрыня идет крестить их, учинили вече и заклялись все не пустить их в город и не дать опровергнуть идолов. И когда он пришел, они, разметав мост великий, вышли с оружием, и какими бы угрозами и ласковыми словами их Добрыня не увещевал, они и слышать не хотели, и вывели два самострела больших со множеством камней... Высший над славянскими жрецами Богомил запрещал людям покоряться».

Не буду пересказывать весь отрывок, но, поверьте, там есть все: и кровавая сеча (со стороны язычников выступило, согласно летописи до пяти тысяч человек), и поджоги новгородских домов, и победа Добрыни, закончившаяся сокрушением идолов, слезами и воплями отчаяния.

Чтобы новгородцы не хитрили (язычники часто объявляли себя крещеными), было приказано всем христианам носить на шее крест, а кто не будет иметь на себе креста, тому не верить. Крестов на всех не хватало, поэтому многих крестили многократно.

Не стоит сомневаться в том, что вера князя Владимира, в конечном итоге, окрепла и стала истинной, хотя бы потому, что доказательств обратного у нас нет. Но ясно и то, что князем двигали не только религиозные чувства, но и политический расчет: многобожие, разнообразие языческих обычаев, разные традиции, что существовали в различных славянских племенах, неуправляемость волхвов и многое другое было серьезнейшим препятствием для объединения земель под единой властью. Православие и должно было стать тем цементом, что скрепит Русь, а позже будет крепить империю. Недаром, прежде чем прийти к монотеизму, князь в своем родном Киеве заставил людей отказаться от множества разнообразных идолов и всячески, в том числе и силой, укреплял авторитет Перуна, как главного божества. В этом смысле князь Владимир отчасти, конечно, напоминает первого римского императора-христианина Константина, который также стремился сцементировать монотеизмом пошатнувшийся Рим.

Не случайна и мысль французского историка Жака ле Гоффа: «Христианская проповедь почти всегда терпела неудачу, когда она пыталась обратиться к языческим народам и убедить массы. Но, как правило, она добивалась успеха, когда привлекала на свою сторону вождей». То есть, когда действовала через авторитет власти, ее силу, то есть, говоря нынешним языком, используя «административный ресурс».

Хотя официально Русь считается православной с 988 года, жесткая борьба христианства с язычеством продолжалась очень долго. Известно так называемое «правило» митрополита Иоанна (1089 год), направленное против язычников, «яро казнити на возброненье злу». Язычники отвечали соответственно.Чуть раньше в том же Новгороде был удушен епископ Стефан, а чуть позже в 70-х годах его преемника защитили от простонародья лишь князь с дружиною. В свою очередь в 1227 году после суда у архиепископа в Новгороде сожгли четырех волхвов. И таких примеров в нашей истории с избытком. Вот вам и добровольное принятие Русью христианства.

На Стоглавом Соборе в 1551 году церковь была вынуждена в очередной раз напоминать своей пастве о запрещении языческих обрядов: «всем православным христианам на таковая еллинская бесования не ходити ни во градех, ни по селам». До 17 века переписывались церковные поучения против язычества. До 18 века православная церковь спрашивала христианина на исповеди, не ходил ли тот к волхвам, не исполнял ли их указаний.

Ясно, что все это происходило не случайно. Под формальной маской христианства язычество в ряде мест продолжало существовать в подполье. Из поколения в поколение передавались заклинания, заговоры, языческие обряды, мифы. Иначе говоря, очень долго язычество оставалось живым в глубине народного сознания и ко многим всплескам гнева простолюдинов против власть имущих, примешивалось, конечно, и это затаенное религиозное сопротивление.

Как и в первой главе, рассказанное выше не надо воспринимать, как оправдание «еллинского бесования». Следует лишь признать очевидное: народу снова переломили хребет и опять сверху навязали свою волю. Таким образом, в костер русского бунта была подброшена еще одна вязанка хвороста.

Было бы наивным опровергать тезис, что история России в решающей степени - это история христианства. Никто не отвергает и благотворного влияния христианства на самые разные стороны российской жизни. Однако не менее наивно было бы полагать, что до христианства русского человека как будто и не существовало. Ну что тут поделаешь, если чарующую ночь на Ивана (Яна) Купалы так и не смогли победить никакие христианские праздники. Празднуют этот языческий праздник в ночь на 7 июля по всем языческим традициям в некоторых местах и сегодня. Не сумев здесь победить, христианство, как это происходило не раз и не только в России, просто дополнило языческий праздник своим, назвав его Днем Иоанна Крестителя.

А теперь еще один промежуточный итог: христианская вера звала паству к послушанию власти, а старые раны, обиды верования звали простолюдина к мятежу. И это еще одна причина, по которой бунт в русской истории явление частое.

Мы лишь в самом начале отечественной истории, а уже вторично вынуждены констатировать, что русскому народу насильно навязали сверху чужую волю.

http://www.rian.ru/authors/20080728/115037274.html

Ответить