Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Медицина. Врачи. Лекарства. Здоровье телесное. Официальная и неофициальная медицина.
tarkhil
Сообщения: 97
Зарегистрирован: 28.09

Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение tarkhil » 29.09

Некто, именующий себя профессором Серовым (в другом месте - профессором Камергерским), написал обширную статью

http://www.zarubezhom.com/wishnevsky.htm
). Основы военно-полевой медицины для партизан и подпольщиков.
2). Вредительское значение хирургической семьи Вишневских в советской хирургии

Я - не врач. Но один момент из статьи меня зацепил.

Все хирургические микробы подразделяются на три вида: «грамположительные», «грамотрицательные» и «анаэробные». Почему они так названы? Это не наше дело, а микробиологов.


Дело даже не в странном понятии "хирургические микробы". Дело в трех видах.

Я ради развлечения читал книги по микробиологии, и помню, что такое окраска по Граму. Это один из способов сложной окраски, биологический смысл его в том, что микроорганизмы с разной плотностью клеточной стенки окрашиваются по-разному.

Но, простите, при чем тут способ дыхания?

Микроорганизмы делятся на аэробные и анаэробные, да. Но это две РАЗНЫЕ классификации. То же самое, как если бы эксперт по автомобилестроению (или человек, называющий себя таким) сказал бы, что автомобили бывают полноприводные, неполноприводные и дизельные.

То есть, если уж использовать обе классификации - то микроорганизмы бывают

аэробные грамположительные
аэробные грамотрицательные
анаэробные грамположительные
анаэробные грамотрицательные

Может быть, профессор случайно ошибся?...

Посмотрим дальше.

Дело в том, что для каждого из трёх видов микробов – выпускаются совершенно разные группы антибиотиков. И они, к сожалению, не взаимозаменяемые.


Еще интереснее. Антибиотики широкого спектра действия известны уже десятки лет. Ампициллин, например - "Активен в отношении грамположительных микроорганизмов, на которые действует бензилпенициллин. Кроме того, он действует на ряд грамотрицательных микроорганизмов ..."

Далее, лицо, именующее себя профессором, путает открытый и бесповязочный способы ведения раны.

Но самый, как сейчас говорят, "жыр" начинается в исторической части.

Потому что если наложить согревающую дёгтево-слабительную мазь Вишневского на загрязнённую огнестрельную рану – это гарантия гангрены, поскольку масляная основа мази лишает рану кислорода, и обеспечивает наилучшие условия для развития анаэробной, бескислородной, гангренной инфекции.
- ну, в принципе, тут он прав. Но почему-то сам Вишневский категорически запрещал так делать. Книга "Новокаиновая блокада и масляно-бальзамические антисептики как особый вид патогенетической терапии" вполне доступна в сети. И в ней прямо, открыто и четко написано: масляно-бальзамическая повязка применяется на рану в процессе вторичного заживления. Когда важно оградить заживающую рану от возможного вторичного инфицирования, от пересыхания, и так далее. Собственно, современные бесповязочные методы ведения ран основаны на применении ... антисептика, образующего пленку. То есть, на "внуках" бальзамической мази Вишневского.

Дальше лжепрофессор продолжает поражать глубиной своего незнания.

В советских военных госпиталях на все раны сразу, при первичной очистке и обработке раны, наносили мазь Вишневского.
- вообще говоря, в "Указаниях по военно-полевой хирургии" писали нечто прямо противоположное.

До войны академик А.В. Вишневский стеной стал на пути применения антибиотиков
- прямо-таки монстр какой-то. Провидец. Термин "антибиотик" впервые был употреблен, между прочим, в 1942 году. А стрептоцид (он же сульфаниламид) с 1939 года производился на заводе "Акрихин". Вот такая вот стена. Собственно пенициллин в кристаллическом виде был выделен в 1940 году.

Другим видом саботажа, и скрытым методом массового геноцида, нанёсшим огромный урон не только бойцам советской армии, но и всему советскому народу, был полный запрет применения общего наркоза в советской медицине и военно-полевой хирургии.
- о, продолжаются эти ужасы! Какой кошмар! Полный запрет.

Вот что пишут в "Указаниях по военно-полевой хирургии" 1959 года издания - "во время Великой Отечественной войны 55% операций было выполнено под местной анестезией, 45% - под общим наркозом". Книга составлялась под наблюдением - кого бы вы думали? - Под наблюдением генерал-лейтенанта медицинской службы Вишневского А.А.

Собственно, и в "Указаниях" 44-го года, и 41-го, действительно, рекомендовалось местное обезболивание. На то были веские причины - на возбужденного раненого надежно действовал только хлороформ, а хлороформный наркоз сложен и опасен. Но, к примеру, у Амосова в замечательной книге "Записки военно-полевого хирурга" описано, как раненый отказывается от местной анестезии - и получает операцию под наркозом.

Ещё до войны работами английского физиолога Уолтера Кэннона было обосновано и внедрено на Западе лечение кровопотери и травматического шока внутривенным переливанием слабо подсоленного водного раствора, называемого «физиологическим раствором»
- тоже красиво. Еще с довоенных времен известно, что при шоке изотонические солевые растворы (то есть, растворы с концентрацией соли такой же, как в крови) малоэффективны. Их действие длится всего лишь 10-15 минут, повторное вливание чревато отеком легких. Поэтому, в РККА предпочитали переливать плазму, кровь или различные противошоковые смеси - в "Указаниях" 44-го года их приведено полтора десятка. Хотя, безусловно, эффективные кровезаменители были разработаны уже после войны.

Если вы откроете этот вебсайт, http://home.att.net/~steinert/#Brief%20 ... al%20Corps то вы увидите, что американскому солдату оказывают медицинскую помощь его же товарищи, такие же бойцы
- для тех, кто не поленится пойти по ссылка - ложь очевидна. Капельницу ставят санитары с белыми повязками с красным крестом. А со статистикой - как всегда, не раскрыты самые интересные вопросы. Раненый американец, умерший до того, как его хотя бы оттащили на пару сотен метров в тыл - считается ли он умершим от ран или убитым?

Желающие могут также поупражняться в поиске в этой статье методов манипуляции сознанием. И задуматься - а для чего человек, судя по всему, курса со второго медвуза выгнанный за неуспешность, пишет руководства по лечению ран?

доктор К
Сообщения: 132
Зарегистрирован: 13.05

Военно-полевая медицина в годы 2WW и мазь Вишневского

Сообщение доктор К » 30.09

Критика статьи пр. Столешникова "Военно-полевая медицина в годы 2WW и мазь Вишневского" (сама статья в тексте).

    Спрашиваю у ветеранов ВОВ - про мазь Вишневского, потери в госпиталях и тд. У тех, кто был не в Ташкенте а сам нюхал порох на передовой.
    Они говорят нечто другое. Вот мой родственник, он четырежды был ранен, дважды - тяжело, лежал по госпиталям, прошел пешком всю Россию и Европу.
    Так вот - он говорит , что ни про какую мазь Вишневского никто на фронте даже не слышал на передовой.
    У них были старые бинты , которые они стирали от крови по 6 раз , пока они не рассыпались,
    и желтая мутная жидкость - реванол (или реваноль) . Которой они все раны и заливали.
    Ну, иногда у отступивших немцев находили медикаменты какие.
    Все.
    Вот и все лечение.
    Это на передовой. Во втором эшелоне, где были уже стационарные амбулатории, там тоже как правило не было никой мази Вишневского.
    Может быть, там, где-то дальше, в третьем эшелоне, или в госпитале Москве была, у начальтва, а на передовой не было.

    Это говорят люди не по книжкам, а которые сами провели на передовой всю войну.
    Я посмотрел в инете. - То же самое - реванол. И все!
    Абсолютное большинство потерь было не при участии мази Вишневского
    .


Изображение
Обработка раны в одном из свердловских госпиталей, 1943 г.

http://community.livejournal.com/scienc ... 94387.html - но я бы не сказал, что разобрано толково. "Наш клиент" - не аргумент. Вообще, странно, что в ЖЖ эта тема так и не получила оценки специалистов.

Единственное замечание по делу, почёрпнутое из того "обсуждения":
http://community.livejournal.com/scienc ... #t18011763

С медицинской точки зрения грубых ляпов не заметил. Написано, конечно, "для чайников", но в целом достаточно правильно.
Критика мази Вишневского обоснована полностью, критика широкого применения местной анестезии - слабовато. Роль инфузионной терапии в СССР действительно недооценивалась. Мне медсестры расказывали, что еще в 80-х они "надували бедра физраствором" вместо нормального в/в введения. Стерилизация кишечника перед операциями на брюшной полости и отказ от дренирования после нее - спорный вопрос, выходящий за рамки статьи "для чайников", вряд ли американцы совсем незнакомы с послеоперационными перитонитами.
Операцию Королева вообще нельзя рассматривать без соответствующих документов и на основании рассказов "очевидцев", но то, что имели место врачебные ошибки - несомненно.
Разница в оказании помощи в КА и в американской армии во второй мировой изложены достаточно верно. Но это скорее от бедности, чем по злому умыслу.

Что касается остального, то тут полный алес "криптоевреи, лазерное оружие" и прочая лабуда, но тот факт, что в СССР иерархия и мнение авторитетов принесли много вреда медицинской науке и практике это факт
.

Остальное в той теме - виззззззгус вульгарис...

**************************
в советской армии из доставленных на МСБ раненых выживало 90 %, возвращалось в строй 70%. "опыт советской медицины в ВОВ". Такого результата не добилась ни одна медслужба мира во ВМВ.

еще одно расследование потерь
по пропаганде нашей медицины мы впереди планеты всей:
http://cldlune.livejournal.com/127540.html?nc=4

"Опыт..." на моей памяти продавался в букинистических отделов книжных магазинов. В крупных библиотеках должен быть. Это не ДСП-шное издание. касательно статьи - доказательствами она не блещет, а ссылки на википедию, как минимум не могут считаться доказательствами, поскольку википедия - ресурс, который может быть подвергнут редактированию со стороны.
в любом случае, лучше спросить у специалистов, что я и сделал.
http://community.livejournal.com/ru_voenmed/3548.html

Эээ, у меня впечатление, что разобраться в вопросе вы не испытываете никакого желания, а хотите лишь подтверждения позиций. высказанных в понравившемся вам тексте.
Я не специалист в военной медицине и медицине вообще, однако то, что человек пишет про участие в войне в США - чистый бред. По этой причине, у меня нет никакой уверенности, что он не набредил и в остальном.

По поводу "Опыта" - вы вообще видели эти книги? Это чисто медицинское многотомное издание, к пропаганде отношения вообще не имеющее. Естественно, в нем собраны лучшие примеры, на которых нужно было обучать новые поколения врачей.
Касательно ваших подсчетов - вы, скорее всего по ошибке убрали из фразы "Убито и умерло от ран на этапах санитарной эвакуации (по донесениям войск" слово "Убито". Разъсняю: слово "убито" означает гибель людей в боевой обстановке. Более того, если бы вы удосужились посомтреть сюда
http://www.soldat.ru/doc/casualties/boo ... r5_06.html
то получили бы много интересной информации по числу раненых и даже видам ранения, по тому сколько умерло и сколько выжило, но было списано на гражданку из-за инвалидности, впрочем, последних сложно вычленить ввиду того, что их "смешали" с отпускниками по ранению.
Кроме того, вы не понимаете, что эвакуация раненного начинается в тот момент, когда до него дополз санинструктор. К тому времени как раненного красноармейца грузили в санитарный поезд, много чего происходило - минимум доставка в медсанбат, первичное лечение там и отправка в тыл.
Резюме - ничего ваши выводы не стоят:)

************************************

Эту статью о мази Вишневского, написал один врач , который живет сейчас в Америке, бывший наш- эмигрировал. У него есть свой сайт www.zarubezhom.com там много интересного можно прочитать.
Там есть много здравых интересных размышлений на разные темы. Но иногда его заносит на поворотах. В частности эта статья про Вишневского - в ней есть места шитые белыми нитками.
Например, на передовой, на фронте, никто вообще ничего не знал о мази Вишневского, раны заливали только реванолем, больше ничего не было. Деготь вообще отличная вещь для организма, про анаэробную инфекцию много за уши притянуто и тд.
Специалисты (хирурги), те кто в теме, уже обсуждали в сети эту книгу ( она встречается как сочинение проф. Столешникова). Но их - специалистов - мало, и люди ведутся на медицинские ученые слова. К сожалению многие перепост делают, а критически на разбирают сей труд.
Многое верно, но КРАСКИ ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ СГУЩЕНЫ, особенно в технических деталях. А на сайт зайдите кто не был - там много любопытного.

*******************
1- то что вам и вашим знакомы мазь не помогала означает лишь то что либо вы очень болезнены от природы и винить тут надо (если вообще кого либо винить) родителей своих ну на крайней случай наследственность, она у нас безмолвная можете не боятся что ответит... намек на то что касторовое масло там нафиг не нужно смешен лишь для дилетантов- поясню почему: касторовое масло помимо слабительного эфекта от приема внутрь ДАЕТ местный анестезирующий эфект (и об этом говорится в любом фарм-ом справочнике)
2-е с организацией воено-полевой медицины во время войны тоже не знакомы а лишь выдрали порадовавшие вас куски

******************************

"Главное действие мази Вишневского, вследствие наличия дёгтя и касторового масла – это согревающее, предотвращающее доступ кислорода, типа компресса, и, следовательно, способствующее возникновению воспаления, и в частности, анаэробного воспаления. "

А гипс пропускает воздух?
Потому что в Испании, например, времен гражданской войны в условиях нехватки медикаментов тяжелые раны нередко гипсовали... и это помогало, что интересно.
"В заплюсневом суставе нога была оторвана. Нет, не сломана, а именно оторвана и болталась на лоскуте кожи. В ярких солнечных лучах отвратительно поблескивали белые концы обнаженных костей....В то время, на исходе тридцатых годов, у всех еще была жива в памяти гражданская война в Испании. В ее последние месяцы медикаментов настолько не хватало, что нередко страшнейшие раны просто заключали в гипс, чтобы они "поварились в собственном соку", по мрачному выражению тех лет. Но результаты порой оказывались на удивление хорошими....Обычно гипсовый лубок снимают с помощью особой пилы, и эта операция требует большого терпения и
времени, но тут под моими пальцами были только вонючие тряпки. Дрожащей рукой я разрезал повязку ножницами вдоль и снял ее.
Вот сейчас я увижу холодную мертвую ногу характерного зеленоватого оттенка... Однако под гноем и сукровицей подживающие мышцы были на удивление здорового розового цвета. Я взял лапу в руки, и сердце у меня радостно забилось. Лапа была теплой -- и вся нога до заплюсневого сустава тоже. Ни малейших признаков гангрены!...Сняв лубки, я чуть не пустился в пляс. Немного засохшего гноя и других выделений, но когда я их смыл, повсюду открылась здоровая гранулирующая ткань. Новая розовая плоть скрепила разбитый сустав, сгладила и спрятала следы повреждений."



***********************************


Жидовская гангрена советской медицины
В "советских темах" часто всплывала тема "самой лучшей" советской медицины. Я-то знаю эту медицину не понаслышке: моя бабушка (1906 г.р.) долго и тяжело болела, потом заболел дедушка, болели и мама и тётя (её сестра), болела моя двоюродная сестра и я сама в детстве отболела всеми болезнями, какие только водились у щастливых совецких детей. Так что мы прошли все этапы лечения "по-советски". Но рассказывать об этом бессмысленно и опасно - нонешнее "поколение пепси" (да и более старшее поколение, которое благополучно избегло личного опыта советских больниц) не верит, что так было - мол, вы всё преувеличиваете, вы клеветаете на самый справедливый совецкий строй!

Упаси Бог сказать, что в СССР даже самые тяжёлые операции делались без общего наркоза, а более лёгкие часто даже без местного, и чуть что - любой ожог, ранка, даже экзема - тебе впендюривали так называемую "мазь Вишневского", которую моя бабушка неизменно клала под образа в шкаф и никогда не мазала оным снадобьем ничего, акромя фурункулов.

А ещё она любила петь язвительные частушки старых времён:
- Не женитесь на курсистках,
Они толсты, как сосиски,
А женитесь на медичках -
Они тоненьки, как спички!

Я, конечно, не могла понять сарказм этих частушек, так же, как не могла понять, ПОЧЕМУ советская медицина была так ужасна.

Собственно, я даже не вполне понимала, что она ужасна - как-то привыкли все, и даже не задумывались, что может быть по-другому. Помню, как меня поразил рассказ подруги, которая в 1991 оказалась на некоторое время в Германии и попала там на приём к стоматологу:
- Он долго разглядывал то, что у меня во рту, а потом сказал, что если бы он так лечил зубы, как это делают наши врачи - пациенты его бы кастрировали...

Я восприняла эти слова как очень смешную шутку.

Только теперь стали появляться исследования, пытающиеся прояснить ситуацию, сложившуюся в советской медицине. Эта ситуация формировалась ещё до революции: с того момента, когда ж$ды получили возможность проникать в науку, в том числе и в медицину.

Вот замечательная подборка открыток тех времён из ЖЖ уважаемого everstti_rymin -

обратите внимание на типажи "акушерка", "медичка":

Изображение
Изображение
Изображение

Изображение
Изображение
Изображение

Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение

Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение

"Согласитесь,чтобы печатать и успешно продавать эти открытки - явление должно было стать массовым,узнаваемым и повсеместным в Российской Империи -для того чтобы люди понимали над чем именно они смеются".

А вот замечательная статья (спасибо, krevetka_float!) проф. Серова Т.П.
"Военно-полевая медицина для партизан и медицинский геноцид в СССР"

Первая часть статью - о помощи раненым в полевой обстановке, как бы вводная.

Вторая часть - о деятельности хирургической семьи Вишневских. Деятельности, которую можно в полным основантием назвать вредительской.

Под катом - краткие выдержки, жирный шрифт везде мой.

Вот сама эта статья о Мази Вишневского

*************************************************
    Теперь, чтобы вы поняли весь смысл военно-полевой помощи и значение правильности лечения ран, я расскажу вам о вредительской деятельности главных хирургов СССР на протяжении почти всего советского времени - семьи Вишневских, отца, сына и внука –известной фамилии типичных советских криптоевреев.

    Отец – основоположник советской хирургии – Александр Васильевич Вишневский до Москвы работал в Казани, а с 1934 года, в качестве директора Хирургии Центрального Института Усовершенствования Врачей, и затем директора Института Хирургии своего имени возглавлял советскую хирургию. Годы его жизни 1874-1948. Академик Медицинских наук. В энциклопедии написано, что он разработал методы местной анестезии новокаином и внедрил в практику масляно-бальзамическую повязку – мазь Вишневского. Правильнее было бы сказать – несёт ответственность. Мазь Вишневского касается как раз ведения ран.

    Теперь, узнав стадии заживления ран, вы сами сможете убедиться, какой результат будет от применения мази Вишневского.

    Из каких составных частей состоит мазь Вишневского?

    Мазь Вишневская очень вонючая, и состоит из трёх частей. Берёзовый дёготь, ксероформ и касторовое масло.

    Березовый дёготь чёрного цвета, им на Руси обрабатывали оси телег, сапоги для непромокаемости и лошадиные хомуты, чтобы не трескались на морозе.

    Ксероформ – это химическое вещество с некоторым дезинфицирующим действием. Химическое название ксероформа - Трибромфенолат висмута.

    Касторовое масло – это масло с раздражающим влиянием на живую ткань, вследствие чего применяется в основном как слабительное.

    Все эти составные части мази Вишневского очень дёшёвы. Главное действие мази Вишневского, вследствие наличия дёгтя и касторового масла – это согревающее, предотвращающее доступ кислорода, типа компресса, и, следовательно, способствующее возникновению воспаления, и в частности, анаэробного воспаления.

    Ксероформ обладает некоторым дезинфицирующим действием, для того чтобы не бросалось в глаза, что раны в СССР мажут одним дёгтем и слабительным.

    Зная стадии заживления ран, вы можете себе представить, что мазь Вишневского эффективно перекрывает доступ кислорода к ране и способствует возникновению анаэробной инфекции. И я повторю это снова, что для раны самое главное – это дыхание, жирные же мази перекрывают ранам кислород, эффективно выключая клеточное дыхание и поэтому применяться не должны, в том числе и дёгтево-слабительная мазь Вишневского. Потому что если наложить согревающую дёгтево-слабительную мазь Вишневского на загрязнённую огнестрельную рану – это гарантия гангрены, поскольку масляная основа мази лишает рану кислорода, и обеспечивает наилучшие условия для развития анаэробной, бескислородной, гангренной инфекции.

    Когда старик Вишневский умер, тогда его мазь стали применять для усиления воспаления, потому что всем было очевидно, что от неё один вред. А именно, мазь Вишневского стали применять для созревания гнойных фурункулов. Это было само по себе показательное изменение применения мази Вишневского.

    Фурункул – это гнойник, находящийся внутри кожи. Фурункул надёжно ограничен толщей кожи от подкожной клетчатки, и поэтому фурункулы - это всегда местные, внутрикожные гнойники, и никогда не переходят в распространяющиеся гнойные флегмоны.

    При фурункулах можно применять согревающие мази, так как ввиду анатомического расположения фурункула внутри кожи, мы не боимся распространения гнойного процесса.

    Применение мази Вишневского при фурункулах даёт согревающий эффект и так называемый эффект «созревания», то есть быстрого нагнаивания фурункула. А поскольку фурункул быстрее нагнаивается, то он быстрее и выгнаивается, то есть совсем проходит, так как фурункул никогда не переходит в распространённый гнойный процесс. Поэтому применение согревающей мази Вишневского при фурункулах приводит к быстрейшему нагнаиванию, выгнаиванию и выздоровлению от внутрикожного гнойника. Для созревания фурункулов с таким же эффектом как и мазь Вишневского применяют такую же по действию согревающую ихтиоловую мазь – продукт перегонки сланцевой смолы.

    Академик Вишневский был деспотом в советской медицине. Его боялись как огня, знали, что он любит, чтобы применяли только его методы, и поэтому во время его жизни и долгое время после, при его сыне, и особенно в течение Великой Отечественной Войны, мазь Вишневского применяли на раны во всех периодах раневого процесса, и в том числе и в первом, и во втором острых периодах раневого процесса. В советских военных госпиталях на все раны сразу, при первичной очистке и обработке раны, наносили мазь Вишневского. Поэтому часто ранения советских солдат, заканчивались гангренами. Вы все прекрасно знаете, что возвращение советского солдата в часть – это мало отмечаемое событие в советской художественной и мемуарной литературе. Тогда как гангрена – это часто встречающееся слово в советской военной художественной и мемуарной литературе. Не помните знаменитую «Балладу о гангрене» в романе классиков еврейского чёрного юмора Ильфа и Петрова – «Двенадцать стульев»?

    Немцам было достаточно только попасть в советского солдата, ранить его, – затем его добивала мазь Вишневского и остальные «примочки» медицинского лечения раненых в советской медицине.

    В туже самую войну, однако, у американцев гангрен и в помине не было, и это слово не встречается в американских военных мемуарах. Секрет простой - американцы никогда не лечили раны согревающими мазями типа мази Вишневского, и им никогда не приходило в голову экспортировать у русских союзников эту «чудесную мазь», слабительно-дёгтевый, но в советской литературе ложно называвшийся «Бальзамом Вишневского». Американцы вообще никогда не пользовались никакими мазями - только хирургическая обработка, очистка, промывание раны антисептиком, широкое иссечение мёртвых тканей, антибиотики и всё. Этот подход обеспечивал 96% излечения против почти 90% смертельных исходов в «выдающейся советской хирургии», где «самоотверженно» работали таки выдающиеся хирурги как отец и сын Вишневские и их подельники. В американской же военно-полевой медицине гнойные осложнения чрезвычайно редки, и никогда не были проблемой.

    До войны академик А.В. Вишневский стеной стал на пути применения антибиотиков, дефицит которых остро ощущался ещё в 80-х годах, потому что всем было известно, что советской медицине не нужны никакие антибиотики, если у неё есть такая замечательная мазь Вишневского! Сколько раненых на войне погибло от такого волюнтаризма? И кто опять в этом был виноват? – Опять Сталин виноват? Почему во Второй Мировой Войне количество погибших американских солдат 400 тысяч человек, а количество погибших советских солдат – 11 миллионов? Только без демагогических объяснений. Поскольку на самом деле советская и американская армии были приблизительно равны по величине, и по длительности воевали тоже самое время. Американская армия воевала с 8 декабря 1941 года по сентябрь 1945 и воевала не с кем-нибудь, а, как мы теперь знаем, – с камикадзе и чёрными поясами по карате.

    Семья Вишневских и их сподвижники-подельники, в полном смысле этого слова, были Холокостом для советских людей. Их фамилия ассоциируется с медицинским геноцидом советского народа. Жизнь миллионов советских раненных во время Великой Отечественной войны и в послевоенное время – это результат вредительской деятельности криптоеврея Александра Васильевича Вишневского и его подельников. Сомнительно, что только гоев они мазали своим «Бальзамом Вишневского», но как говорится, коли такая пьянка пошла – режь последний огурец», - «бьёшь гоев - не щади и евреев».

    Только к шестидесятым годам, советские хирурги смогли без оглядки, отказываться от применения мази Вишневского в остром периоде ведения ран.

    Но эпидемия гангрен, вызываемая мазью Вишневского, была не единственным видом саботажа, который развернул врач-вредитель Александр Васильевич Вишневский.
    Другим видом саботажа, и скрытым методом массового геноцида, нанёсшим огромный урон не только бойцам советской армии, но и всему советскому народу, был полный запрет применения общего наркоза в советской медицине и военно-полевой хирургии.

    Приблизительно с начала тридцатых годов академик Вишневский ввёл в практику тотальное применение местного обезболивания новокаином, и в связи с этим вообще запретил применении общего наркоза в хирургии СССР, провозгласив, что его метод местных новокаиновых уколов – лучший наркоз в мире. В течение последующих 30 лет все операции в СССР будут производиться только под местной анестезией независимо от тяжести операции.

    Применение местного обезболивания для местных операций типа, чтобы вскрыть фурункул, вправить вывих, или вырвать зуб – это вполне нормально. Однако академик Вишневский заставил всю советскую медицину производить и тяжёлые полостные операции типа удаления желудка, лёгкого, трепанации черепа, под местной анестезией. Все ампутации конечностей и полостные операции по поводу проникающих ранений грудной и брюшной полости во время войны шли в лучшем случае под местной анестезией новокаином, а то и вообще, как мрачно, шутили люди – «под крикаином». Многие раненые умирали от болевого шока.

    В это время в американской медицине применение общего наркоза достигло совершенства и раненые ничего не чувствовали во время операций, и не умирали от болевого шока, как советские раненые.

    Учась в медицинском институте, автор этих строк, слышал доподлинную историю от преподавателя по анестезиологии, о котором я ещё упомяну позднее, что в конце 50-х годов во время первой американской выставки, в Москве была с визитом делегация американских врачей. Американцы провели несколько показательных операций. В ответ на это советские хирурги, которые тогда находились под руководством Александра Александровича Вишневского (сына), показали «высокую степень развития советской хирургии», продемонстрировав американцам удаление лёгкого под местной анестезией, то есть у пациента, находящегося в полном и ясном сознании. Посмотрев на это, американские хирурги выразили своё нескрываемое восхищение. Они сказали: «Только настоящий коммунист может выдержать такую операцию под местной анестезией! Брависсимо и Виват мужеству пациента!»

    Только с начала 60-х годов общий наркоз стал потихоньку возвращаться в советскую клиническую практику.

    Сын хирурга-вредителя Александра Васильевича Вишневского – Александр Александрович Вишневский (1906-1975) был главным хирургом СССР со смерти отца, то есть с 1948 года и до 1975 года, и все эти годы над советской хирургией продолжала довлеть практика засилья мази Вишневского и местной анестезии.

    ...
    И это опять не весь перечень «услуг» указанных семьёй Вишневских советскому народу и военно-полевой хирургии. Ещё до войны работами английского физиолога Уолтера Кэннона было обосновано и внедрено на Западе лечение кровопотери и травматического шока внутривенным переливанием слабо подсоленного водного раствора, называемого «физиологическим раствором». До сих пор этот «физиологический раствор» или его модификация, под названием «раствора Рингера», является наиболее эффективным раствором, который и сейчас вводится в клиниках США в 99% случаев всего того, что вводится внутривенно. Уже во время Второй Мировой Войны американцы всегда имели под рукой физиологический раствор и одноразовые стерильные системы для внутривенного переливания физиологического раствора, который по себестоимости не дороже обычной воды. За исключением только смертельных кровотечений, практически все американские раненные были спасены. Совсем не то было в СССР. Александр Васильевич Вишневский эффективно заблокировал применение физиологического раствора в Советской Армии и медицине, таким образом, что ещё в 80-х годах 20 века, даже через 40 лет после войны, в СССР одноразовые стерильные системы для внутривенного вливания в основном отсутствовали. Что касается Отечественной войны, то вследствие отсутствия одноразовых систем для переливания физиологического раствора, которые уже тогда, даже при небольшой кровопотере, обязательно применялись американцами, большинство советских бойцов умирало ещё до попадания в госпиталь. А те раненые, кто всё таки доживали до советского госпиталя, имели мало шансов пережить «лечение» в нём. Даже по фильмам о великой Отечественной войне вы можете вспомнить, что никакие капельницы во время войны в советской медицине не применялись. В США же капельницы были стандартом лечения ещё в 30-е годы, и я вам покажу соответствующие документы в приложении.

    ...

    Так почему за одно и тоже время с 1941 по 1945 год потери американской армии – 400 тысяч, а советской армии – 11 миллионов человек?
    А теперь, чтобы вы действительно «изумились», я приведу вам цифры из учебника Военно-Полевой хирургии генерала медицинской службы – главного хирурга нескольких фронтов еврея Еланского Николая Николаевича. http://1945.bookchamber.ru/description135307.htm:
    «Исключительная тяжесть поражений, вызывающая смертельный исход на поле боя в среднем в 20% случаев на общее число раненых — так называемые “безвозвратные потери” — и на последующих этапах из числа так называемых “санитарных потерь” при некоторых видах ранений до 60—70% случаев».

    Таким образом, советский процент потери раненых был такой: 20% раненых умирало прямо на поле боя. Затем их транспортировали, и в дальнейшем умирало ещё 60-70% раненых, что составляет 80-90% всех раненых. Даже если понять цифры Еланского в том смысле, что это всего умирало 60-70%, то и это всё равно, как вы видели из вышеприведённых цифр, превышает процент потерь американских раненых ещё в период их Гражданской войны в середине 19 века. Правильно, это было время, середина 19 века, когда в медицине вообще отсутствовали понятия о стерилизации и стерильности в хирурги. То есть применение мази Вишневского и другие «выдающиеся методы» «самоотверженных» советский убийц в белых халатах оказывало эффект ещё более худший, чем отсутствие стерилизации и стерильности в хирургии 19 века.

    ...

    Все американские солдаты были, и сейчас обучены оказывать медицинскую помощь на поле, боя. Советских бойцов никогда этому не обучали. Автор этих строк хорошо знает это, поскольку часть своей службы проходил санинструктором мотострелкового полка в начале 1970-х годов. В русской армии солдаты даже и сейчас не обучаются оказанию медицинской помощи. В то же время каждый американский солдат автоматически обучен делать своему раненому товарищу прямо на поле боя: внутримышечное введение морфия для обезболивания, внутримышечный укол противостолбнячной сыворотки, умеет поставить одно разовую капельницу, заливает рану антисептическим раствором и перевязывает рану, при переломе накладывает шину и обеспечивает эвакуацию раненного, а также делает укол антибиотика.

    А теперь рассмотрим оказание медицинской помощи в американской армии непосредственно на поле боя, описанное на этом же вебсайте.
    «На расстоянии всего 300-400 метров от линии боя находится станция оказания медицинской помощи. Она не содержит никаких коек. Она лишь только транзитный пункт. Как только получено сообщение с линии боя немедленно подаются носилки. В это время раненому уже сделан морфий, антибиотики, наложена повязка и останавливается кровотечение. Тут подоспевают носилки, и носилки оттаскиваются на расстоянии, куда может подъехать «джип» так, чтобы его самого не подбили. Обычно это дистанция от 10 метров до километра, а на этом расстоянии уже находится и станция оказания медицинской помощи с врачом. Врач снимает первичную повязку. Ставит диагноз, вводит морфий и ставит систему внутривенного вливания, а затем предпринимает необходимые меры чтобы сделать раненного более спокойным и комфортабельным, то есть приводит его в порядок: согревает, или накладывает лёд, даёт пить, кофе, чай. Затем подъезжает машина скорой помощи и отвозит раненого к месту расположения операционной. Это место находится уже дальше в тылу, хорошо оборудовано и укомплектовано всем необходимым вплоть до рентгеновской установки. Здесь делается операция, и затем раненый эвакуируется в тыловой госпиталь. На этом этапе раненые тоже не лежат, они лежат только в тыловом госпитале. На этапе же первичной станции за полем боя и в месте расположения операционной пациенты находятся только транзитом».

    Всё понятно, как организована медицинская помощь на поле боя американской армии? – Всё. Вопросов нет, всё ясно и понятно – один абзац. А в приложении я приведу вам запутаннейшую инструкцию по оказанию военно-полевой медицинской помощи в сегодняшней российской армии, в которой вы вообще, и даже я, и никто понять ничего не может.

    Таким образом, медицинская семья Вишневских, к которой ещё относился и внук Александра Вишневского – профессор института Хирургии им. Вишневского, Вишневский, надолго заблокировала все методы, которые обеспечивают спасение раненых. Это такие методы как: применение обезболивания и антибиотиков, внутривенного вливания физраствора как кровезаменителя, а также общего наркоза, которые сразу были взяты на вооружение американской армией и медициной, и оказались основой правильного лечения пациентов и раненых, обеспечивающей 96% выздоровление раненых.

    Как вы можете себе представить такую огромную разницу в потерях двух приблизительно одинаковых по силе армий, воевавших в одно и тоже время против одного и того же противника? - 400 тысяч убитых американских солдат, и 11 миллионов убитых советских солдат – это колоссальная разница в потерях, не объяснимая ничем, кроме как сознательным саботажем медицинской помощи советским раненым и медицинским геноцидом советского народа.

    Вопрос остаётся открытым: сколько можно было бы спасти миллионов жизни советских солдат, если бы с 60-90% потерь раненых по данным Еланского Н.Н., можно было бы уйти на 4% потерь от общего числа раненых как в американской армии?


    Далее в статье рассказано об убийстве Королева и роли в этом такого "светилы" советской медицины, как министр здравоохранения Б.В. Петровский и сын А.В. Вишневского - А.А. Вишневский.

    Трудности начались ещё до начала операции. Анестезиолог не смог для проведения общего наркоза засунуть дыхательную трубку в трахею Королёва для искусственного дыхания. Анестезиолог вызвал другого анестезиолога, и тот тоже не смог засунуть трубку. Тогда они вызвали какого то еврейского профессора анестезиологии, не помню фамилию, какую назвал Надточий, но это был не единственный еврейский профессор анестезиологии, которого тогда вызвали. Тот тоже не смог засунуть трубку. Хирурги ждут, они даже не начинают. Все эти попытки засунуть трубку – в это время пациент сам не дышит, и за него дышат маской искусственно, что не вполне эффективно, и у пациентов на масочном дыхании потихоньку начинается кислородное голодание. Еврейские профессора консультанты вызывались из других клиник. Ждали пока они приедут, и всё это время держали Королёва на дыхании маской, а это было несколько часов. Сколько профессоров по анестезиологии они вызвали, неизвестно, но Надточий вспоминал, что была набита полная операционная. Он говорил, что зря пытались вызвать профессоров, лучше, дескать, дали бы простому анестезиологу из соседней операционной – они бы быстро бы засунули трубку, поскольку они это делают каждый день. Он говорил, что эта профессура последний раз трубку держала в руках лет десять назад. Но эта профессура, говорил Надточий, «боялась за свои задницы», и, прикрывая их, настаивала только на «светилах», чтобы в «мокром деле» не оказаться самым большим «светилом», и хотя бы разделить ответственность. Надточий сказал, что затем после долгих выяснений и звонков по телефону, хирурги приняли решение оперировать на масочном наркозе. Всё это время пациента в сознание они не приводили, и всё время дышали за него маской, что, повторяю, не является эффективным дыханием и может использоваться только краткосрочно, до установки дыхательной трубки в трахею. – Это считается грубейшей анестезиологической ошибкой – такое затягивание дыхания только на маске, а они всю операцию дышали на маске.

    Надточий сказал, что это было сознательное решение убийства пациента, потому что для этой операции необходимо достижение глубокого наркоза, при котором западает язык, закрывается вход воздуха в дыхательное горло, вследствие чего пациент умирает от асфиксии, то есть от удушья. Вся эта свистопляска в операционной по вставлению трубки в дыхательное горло Королёва продолжалась долго, несколько часов. Затем они стали резать на масочном наркозе, хотя они должны были перестать мучить пациента, привести его в сознание и перенести операцию, хотя бы на день-два вперёд и более тщательно к ней подготовится. Не было никакой необходимости начинать плановую операцию на пациенте, которому они не могли обеспечить дыхание. Однако всё показывает, что они, как говорится в одесском анекдоте, должны были «ковать железо, не отходя от кассы». Надточий далее сказал, что «организм Королёва был могучий, и что мужик он был кряжистый и по природе видно здоровый, и долго держался, «другой бы на его месте «врубил» бы быстро». Темнее менее, сказал он, сердце Королёва не выдержало такого издевательства, и на фоне признаков глубокой и длительной кислородной недостаточности сердце таки остановилось, что не было удивительно ни для кого из присутствующих врачей. Это было чисто «английское» убийство. Надточий сказал, что хотя родственникам и сказали, что непосредственной причиной смерти на операции было кровотечение, настоящей причиной смерти была гипоксия, то есть неспособность обеспечить адекватное дыхание пациенту, то есть – удушье.

    А вот - о тех самых операциях на брюшной полости, как та, которой как-то раз подвергся мой дедушка...

    Но и это тоже был не единственный вид саботажа и скрытого геноцида, который был введён отцом и сыном Вишневскими в практику советской не только военно-полевой, но и вообще хирургии, и который отправил на то свет ещё более пациентов, чем первые два, поскольку этот вид саботажа продолжается в России и сегодня.

    Речь идёт о хирургических операций при хирургических заболеваниях брюшной полости. Вы быстро поймёте в чём дело.

    Опаснейшим осложнением операций на брюшной полости является разлитой гнойный перитонит. Почему он опасен? Потому что общая площадь слизистой оболочки брюшной полости, покрывающей 12 метров кишок, равна площади небольшой жилой комнаты. Поэтому если гнойный процесс разливается по всей огромной площади брюшной полости – это конец. При всех процессах в брюшной полости организм в первую очередь стремиться ограничить воспаление в брюшной полости только небольшим участком. Организм это делает, выделяя при воспалении какого либо участка брюшной полости вещество, называемое фибрин, которое герметически отгораживает воспалённый участок брюшной полости, не давая воспалению разлиться по брюшной полости. В США все операции на брюшной полости сопровождаются сильной предоперационной подготовкой антибиотиками. Антибиотики даются за пару дней до операции как внутримышечно, так и в виде таблеток, чтобы дезинфицировать содержимое кишечника. Кроме этого перед операцией пациенту даётся выпить 4 литра специального гипертонического солевого раствора под названием «Гоулайтли» и делаются очистительный растворы, чтобы полностью очистить кишечник и сверху, и снизу. В США операции на брюшной полости всегда заканчивались и заканчиваются зашиванием наглухо, и не оставляют в животе никаких трубок и тем более ничего через дырки в животе в живот не льют. Работая во многих госпиталях США, я никогда не видел разлитого гнойного перитонита, которым в СССР и России заканчиваются не только аппендициты, но и, как это не кажется вероятным, и трепанации черепа. В хирургии США разлитой перитонит чрезвычайно редок. Я, лично работая в нескольких американских госпиталях, никогда даже и не слышал о таком осложнении. В СССР, а также в теперешних России и Украине разлитой гнойный перитонит – это бич, от которого умерли по меньшей мере десятки миллионов хирургических пациентов. Этот геноцид населения продолжается и до сих пор. Методика медицинского геноцида населения путём развития гнойного перитонита была разработана ещё под руководством Александра Васильевича Вишневского его учениками, включая его сына Александра Александровича Вишневского и профессора- еврея Шлапоберского Василия Яковлевича, автора монографии «Острые гнойные перитониты». Медгиз. 1958 год.

    Они разработали методику операций на брюшной полости, которые они заканчивают оставлением в брюшной полости резиновых трубок. Они оставляют около 12 трубок – это у них называется «сделать ёжика», по которым в брюшную полость подаётся стерильный водный раствор, который вымывает весь фибрин из брюшной полости, эффективно превращая любое местное воспаление брюшной полости в разлитой гнойный перитонит.

    Автор этих строк, работая в конце 70-х и 80-х годах в хирургических клиниках города Москвы, собственными глазами наблюдал этот геноцид в «прогрессе». Возразить еврейскому медицинском начальству нельзя – они были начальством, они были «экспертами». Все главные хирурги того времени, а именно министр здравоохранения Петровский и главный хирург Четвёртого Управления Маят, были евреями, и похоже вполне осознанно «крышевали» ведение операций на брюшном полости именно вредительскими способами. Сколько раз я замечал, что лечение и других клинических состояний в СССР осуществлялось методами, которые давали именно самые худшие результаты. Когда я попал в США и ознакомился с методами, применяемыми там, я был просто ошеломлён – почему там всё: лечение, операции, делаются по уму, а в СССР - всё в худшем виде? Я ещё более не мог этого понять, потому что и в СССР и в США врачами и хирургами на 90 процентов были советские и, соответственно, американские евреи. Почему одни и те же евреи в США делали всё толково, а в СССР - в наихудшем виде?

Замечательный вывод, который делает профессор:
    "И я не могу найти другого объяснения, кроме того, что в США они за всё берут бешеные деньги, и им нет нужды саботировать свои результаты, в то время как в СССР медицина была бесплатной, и эта бесплатность евреев так бесила, что они саботировали всю бесплатную медицину как только могли. Бесплатная медицина противоречила еврейскому естеству".

Осмелюсь заметить - не только поэтому.

А главным образом потому, что Россия - это ненавистный жидам Эдом, а Америка - это новая Иудея. - Instant Comment

Профессор добавляет:
    "Скажу объективно, не все советские еврейские врачи занимались саботажем бесплатной медицины, были и честные труженики, которых коробило происходящее. Но и они не могли понять причины явного саботажа медицинской помощи в СССР. Но те из евреев, кто сам не занимался скрытым вредительством, никак не могли этому саботажу препятствовать, и им ничего не оставалось делать, как кооперировать с вредителями, что, собственно говоря, продолжается и сейчас. Высшая политика в советской медицине всегда осуществлялась именно еврейскими врачами-вредителями, которые были, есть и будут всегда, потому что мародёрство – это наиболее эффективный метод получения прибыли: взять с больного человека – взять с умершего, взять с трупа".

    "...Для чего все эти смертельные методики «лечения» были силой внедряемы и удерживались десятилетиями, несмотря на все доказательства их убийственной практики? Тысячам советских докторов, в том числе и евреям, затыкались рты, и они лишались работы за высказывание сомнения в применении, мягко говоря, методов, дающих очевидные отрицательные результаты.

    Я это подчёркиваю, чтобы евреи сами обратили внимание, что когда в медицинскую практику запускаются такие медицинские методы тотального уничтожения людей, то нет никакой возможности уберечь от них как избранную расу самих евреев. Конечно, соответственно меньшей пропорции евреев среди общего населения СССР, большинство умертвляемых неевреи. Однако каким-то процентом евреев приходится жертвовать тоже, поскольку евреи испытывают такие же смертельные последствия применения на себе изощрённых методов уничтожения гоев, применяемых их особо изощрёнными соплеменниками. Сколько раз мне приходилось объявлять еврейским близким родственникам, о том, их близкие умерли на или после операции. Я не мог сказать им то, что я сейчас могу изложить на бумаге".


Как точно подметил профессор! И как тут не вспомнить нашу правозащитницу Елену Боннер, медичку-фронтовичку без медицинского образования (да оно, в общем-то и не нужно, чтобы накладывать на раны мазь Вишневского), зато при всех регалиях инвалида Великой Отечественной войны - свои-то глаза Люся Б. предпочитала лечить заграницей...
http://cldlune.livejournal.com/126484.html


*******************************************

По мази здесь уже высказались.
По поводу общего наркоза. От наших хирургов приходилось слышать достаточно внятное объяснение. Любой общий наркоз является достаточно серьезной нагрузкой на организм, подрывает его ресурсы и снижает возможности в послеоперационном восстановлении. Кстати, о том, что наркоз не столь безобидная штука там же в описании операции Королева. Потому хирург желающий ВЫЛЕЧИТЬ больного а не оказать комплекс "медицинских услуг" по "заявке" пациента предпочитает, если это возможно, обойтись минимальным наркозом. Минимальный уровень - это достаточный для того, чтобы больной не провалился в болевой шок, чтоб сердчишко выдержало (это ненамного но все же вреднее, чем общий наркоз), ну и иногда из соображений, чтобы не сильно дергался и не лез в драку - здоровых и мнительных бугаев порой проще погрузить в глубокий сон. Жестокость, но оправданная. Определение порога - для каждого пациента индивидуально и еще определяется обстоятельствами - сразу после травмы чувствительность и так существенно притуплена. Во многом правильная оценка определяется искусством, опытом и мастерством хирурга. При отстутсвии такового или без какого-либо желания связываться с ответственностью - по любой мелочи общий наркоз.

По поводу сопоставления процента "излечиваемости" у американцев и в советской армии. Вообще-то статистика как наука указывает на корректность сопоставления цифирь только в том случае, если они получены одинаковыми методами обработки и интерпретации данных. В штатовской армии есть такая смешная награда - "Пурпурное сердце". Это медалька выдаваемая за любое ранение. Ну и отношение к ранениям и попадание в статистику - любая ссадина, порез, ушиб у американцев - уже основание для обращения в санчасть и попадания в статистику ранений и наградные списки. Здесь же предложено сравнение по всей статистике. Если бы автор сделал сравнение по результативности армейской медицины для тяжелораненых, допустим с полостными пулевыми и осколочными ранениями, скорее всего, картина была бы не столь радужной. Еще интересно было бы посмотреть статистику времени жизни и возрастов смертности среди таких раненых у американских и советских солдат. Но автор это затруднение решил изящно обойти.
Ну и наконец, по поводу неэффективности советской военно-полевой хирургии есть один интересный фактик. Среди солдат штурмовавших Берлин изрядная доля уже получила за время войны одно и более ранений. В точности цифру не припомню, но что-то около половины.

А вообще... подобное приходится читать только благодаря тому, что победив в ВОВ мы в конечном итоге проиграли холодную войну. "Побежденным - горе".

доктор К
Сообщения: 132
Зарегистрирован: 13.05

Военно-полевая хирургия на передовой глазами санитарки.

Сообщение доктор К » 05.01

    Интересное интервью, правда жизни от непосредственного участника. Что на самом деле происходило на фронте, на передовой. Особенно посмотрите рисунок первого, второго и дальше эшелонов (большое фото) . Вишневские сидели в Москве, или километров за 300 от фронта, в крупных госпиталях, а основные потери были в первом эшелоне, где никакких медикаментов почти не было. Тем более мази Вишневского


все фото в тексте - увеличиваются по клику

Товарищ Майка - то бишь я - разговаривает с ветераном ВОВ, капитаном медслужбы, автором книги "Скальпель и автомат" Тамарой Владимировной Сверчковой (в девичестве Корсаковой). Ей 90 лет, в здравом уме и твердой памяти (насколько это возможно в ее возрасте).
Судьба меня с ней свела случайно, и вот что вышло из нашей с ней беседы. С картинками для пояснения, о чем речь идет.
Я довольно много фотографий у нее пересняла, но они сейчас все отправились на отжабливание к умельцу. Потому как снимать из-за плеча бабульки, да еще и незнакомым фотоаппаратом, было сложновато. Получилось малость криво.
Расшифрованный поток сознания старушки старательно довела до читабельного состояния.
Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям
- Понимаете, я не госпиталь. 28 армия 175 стрелковой дивизии 262 батальон. Это не госпиталь.
-Вы начинали с большого стационарного госпиталя в Ногинске.
- А нас ведь расформировали! Перевели в Острогожск, это уже под Сталинградом, Острогожск. Как мы туда приехали – началась расформировка. Расформировали – кого куда. И я вот попала в 175-ю стрелковую дивизию, которая была под Харьковом, харьковские все деревни уничтожили. Харьков начали бомбить, все дома сожгли, народ весь уничтожили. В городе были укрепрайоны, так это все уничтожали, это было страшенно. И вот туда-то я и попала – отступление от Харькова к Дону, к Сталинграду. Это было страшно.
А вот был дивизионный пункт – у них там было шикарно, у них даже палатка была, они могли делать операции. А мы на передовой – никаких операций. Операции-то увидишь, когда только в госпиталь меня куда-то посылали – на откормку – потому что мы голодные там на передовой-то были – не подвозили нам еды-то. Так, сухарей если дадут. Кусочек сухаря небольшой, чёрного вот такой кусочек. Но на неделю. И, может быть, кусочек селедки ржавой. Или, например, сала белорусского. Мы, значит, вот так червей счистим, жуков оттуда вытащим, сальца вот отрежешь кусочек такой небольшой – на сутки. Но это было редко. А обыкновенно давали или кусок сухаря одного или ржавую селедку – одна ржавчина.

Госпиталя, когда открывались, они открывались уже в тылу, ближе к тылу. А мы на передовой работали. Госпиталя, бывало, захлебывались от раненых, которых мы к ним присылали. А я командовала всем этим делом. У меня молодежь, которая прибыла на передовую, они уже немножечко знают медицину. То есть как перевязать, как сделать шину на перелом, как голову перевязать. Первую помощь они немножко знают, и каждый почти солдат имеет один пакетик бинта. И вот когда в окопе его ранило, так он, значит, кричит. –«Сестрааааа!» И уже по цепи передают – раненый, раненый на правом фланге. И вот туда мчишься. Так и не одна – потому что не знаешь, что там такое – рядом—то с ним кто-то будет стоять или лежать или там чего. А когда он ранен – он еще не сознает, что у него. Перелом или чего. Он видит кровь, чувствует какую-то боль и шок. К нему подбегаешь – падаешь около него, смотришь, откуда кровь-то идет, туда лезешь. В сапоге – финский нож. Это разрезать сапог, или рукав, или ватник. В сапоге две вещи - ножик и ложка. Без ложки я себя не помню на войне. Но финку у меня отобрал генерал. Черняховский Иван Данилыч. Понравился ему ножик – боже мой! Увидал. На ручке такая вот узенькая щеточка, а с другой стороны финский нож. И причесаться, и сапоги почистить - все одним ножом. Вот увидал Иван Данилыч, взял. И недолго он пользовался. Ранило в ногу – и он умер от газовой гангрены. Это уж я позже узнала.

- В чем возили раненых в тыл? Как выглядела санлетучка?.

- Да в теплушках. Я возила в товарняке, причём у меня немцы были всё время впереди меня на 2-3 километра, и мы боялись, что нас они … но они руки не стали марать.

- Кригеров не было?

- Да, не было. Только товарняк…

-А в Саратове, в музее, стоит кригеровский поезд для тяжелораненых, оборудованный всем необходимым, туда пускают. Откуда ж он там взялся?

-А я скажу, откуда. Он, наверное, стоял на запасных путях, законсервированный, потом его музею и передали. Во время войны я таких не видела, нет…

- А санитарные машины были?

- Нет, у нас не было таких. До конца войны санитарных не было у нас…Возили на грузовиках. Вот он приедет, заберет раненых, сгрузит боеприпасы – и опять за боеприпасами едет.

- А большие санитарные самолеты с носилками внутри были?
-Нет, не было. Мы только в крылья грузили, только в крылья.

- Мне попадалась картинка – эвакуация раненых по льду Волги на волокушах, во время Сталинградской битвы. Было такое?
Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям
- Как это – эвакуация раненых по льду Волги?! Нет, милая моя, не было таких волокуш под Сталинградом. Волга – это очень широкая река. В середине бурлит всё время поток, он не замерзает никогда, и перейти с одного берега на другой возможности нет. Никогда никакой. Если попадаете в стремнину, она вас закрутит и под лёд опустит. Это взято откуда-то, в 42м не было, волокуши, наверно, начали делать в 43м году только.

- Можно ли ориентироваться на кино того времени как на историческую правду? Вот кадр из «Фронтовых подруг».
Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям
- Девочка моя, вот у вас тут раненый, он молодой, красивый, он рад девушке. Такого не было! Солдаты, попавшие в лежачем положении хотя бы в передовой какой-то госпиталь, потерявшие кровь, больше литра, - они уже девушке не улыбаются…их уже ничего не интересует, кроме смерти и жизни.
Это только потом, когда прошло пятнадцать дней, двадцать дней, - он уже улыбается. А легко раненных так сюда не брали. Это легко раненный, вот видишь, это я тебе говорю, прошедшая две войны. А мои были забинтованы все ватой, кровавые пятна везде…

- А почему кровавые пятна, ведь полагалось сразу подбинтовывать?
- Бинтов-то не было на войне, мы были почти в окружении, и бинтов не было!

- А санитарные двуколки ездили? Запряженные лошадьми?
Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям
-Нууууу! Лошадей мы тут же бы съели. Мы были голодные на передовой. И если кто-то осмеливался в начале привезти на лошади маленькую печурочку, на ней сготовлена перловая или пшенная каша, немцы знали – ага, это наши, красные войска. И обрушивали на нас что только можно. Они нас подкараулили – как раз это было начало сентября – у сожженных деревень. Мы там окопы сделали, как полагается, - я-то мало делала, я берегла руки. Солдаты вырыли окоп. Страшно. Деревню мы сдали. И один раз и второй раз. В первый раз это была шикарная деревня. Была школа двухэтажная. Мы приняли бой. В школу натаскали раненых. Их было – наших человек двадцать приблизительно. Да которые с передовой – этих тоже человек двадцать было. Тяжелых раненых положили внизу. А немцы - их было три самолета больших – летали вокруг и положили бомбу ровно в школу. Стены обвалились, придавили раненых, крик стоял! Пылающая школа. И к ней не подойдешь. Оттуда выползают полузадушенные люди. Один оттуда вырвался, бежит, у него из сапога кровь льется. Я его догнала, повалила на землю, у него шок, не соображает, что ему нельзя бежать, а нужно перевязать рану. Потому что кровь-то вся выльется в сапоги. Ой боже мой… Что ж я все такие вещи-то вспоминаю. Что у тебя еще?

- Карточки передового района.
Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям утверждает, что во время войны на каждого раненого такую карточку заполняли. Это так?


Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям

- Ну, может, где-нибудь и было… Я не встречала. Не было карточек. У раненых были солдатские книжки. Вот когда призывали в большом городе – им давали солдатскую книжечку. Вот такусенькая, маленькая книжечка, три, что ли, листочка. Первое самое ранение мы писали на ней. Моя роспись была вот на таком клочке бумажки, на обрывочке газеты. Вот когда его перевязали на столе, то делали пометку – расход бинтов и ваты или йода.
В книжечке отмечали, - Иванов из деревни такой-то, перелом того-то и сего-то, все. Вот дальше в тылу, может, такие карточки и попадались. Какая уж там «скорая помощь»! Я была скорая помощь! У меня в кармане кроме вот такого вот (показывает – сантиметров пять) кусочка сухаря на всякий случай и каких-то остатков бинтов ничего не было! Даже сумки санитарной не было! Я ее в первом же бою всю извела на раненых. Вот так я и была. И моя сила, мой ум – только как сохранить кровь в человеке, понимаешь? Куда ранен – писали, только если стояла палатка перевязочная, но где ж мы могли это сделать, немец нам шевельнуться не давал! Да и мы ему тоже. А бой-то длится знаешь сколько?

- Нет…

- - Каждому дано по 50 патронов. Немцам. И нам, грешным, дано по семь патронов. Вот мы расстреляли это – и у нас нету ничего. Если немец начинает стрелять редко – мы знаем: у него кончаются патроны. И старшина тогда нам кричит – беречь патроны! И мы бережем патроны.
Вот мы все сидим в окопе, потом идем в атаку. Из окопов выскакиваем как ненормальные, мчимся туда, где немец. Они по нам стреляют, мы по ним стреляем. Потом немцы удирают в тыл, а мы, значит, занимаем их окоп.
Немцы замолчали, мы замолчали – можно раненых отправлять. И вот там разведчик где-то свистнул или ракету послал: машина выехала. И мы ждём эту машину, кидаем туда раненых кое-как, друг на дружку, лишь бы вывезти с передовой.

-А как бинтовали под обстрелом?

- Ну как это – бинтовать на передовой! …На передовой я никогда не бинтовала. Там пулю схлопочешь. Обыкновенно, когда крикнет раненый от боли один, два, три раза,. Ты замечаешь, где, бежишь туда. Он вытаращит глаза… В яме, весь засыпан песком… У него кости перемолоты. Вытащишь его оттуда мало-мальски и говоришь – помогай мне! Потому что иначе я не могу тебя вытащить я девушка, худенькая, но сильная. И вот он пока в шоке – обалделый – он помогает мне даже сломанными руками или ногами вытащить его из этого окопа. И оттащить на 50 метров хотя бы. Вот когда я его оттащу за какой-нибудь хотя бы за бугорок или в какую-нибудь яму – вот тут только я его могу перевязать. Это вот самая передовая. А уж на носилочках-то?! Носилочек мы с собой не брали, когда шли в атаку!
А ты говоришь – карточки! Что ты! Мои легко раненые, с передовой, идут-шкандыбают голодные, а в жару – без воды. И мы напились раз воды, отравленной в колодце. Немцы, когда сжигали население, они колодец обязательно, уходя, отравляли. Мышьяком, холерным вибрионом. И мы один раз траванулись мышьяком… И мне ведь сказал раненый – сестренка, колодец отравленный точно! А я говорю – не могу больше. Я уже стоять не могу, я три дня воды не видела.
Страшное это дело – женщины на войне. Я по полгода сапог не снимала. Полгода не меняли белье. Вошки настолько привыкли жить в своих апартаментах, кто где, что даже привыкли к нам и не очень нас беспокоили. Полгода не подмыться! Попить - и то негде! Мочой поили раненых. Причём, я говорила, чтоб каждый своей, но если осталось немножко, остатки вон тому раненому. Не было воды, не было чаю, и есть было нечего. Ну… и я свою мочу пила прекрасно, куда ж денешься. А уж когда совсем нет у человека мочи, это плохо. Это страшно было. Не знаю. Многое в книгах написано, что мы даже чай пили. Нет. Даже кровь сдашь – только дадут кипятку. Редко когда чай дадут…

- В Москве, бабушка говорила, шоколад давали.

- О! За войну - я могу сказать, когда и сколько получила шоколаду. Один раз – в день рождения и один раз – на какой-то праздник, октябрьский или майский. Вот за четыре года войны я имела по кусочку шоколада… да. А больше нет. В Берлине я жила на сахарном… на паточном заводе. Наверху были мешки с патокой. Порошок такой белый, пушистый – патока. Вот я могла набрать воды и пить с водой вот эту патоку. Это уже в Берлине в самом.

- А месячные не прекращались при такой жизни?

-Конечно, нет! Залейся! А еще тяжелого солдата тащи, и чужой автомат, и свою винтовку, и еще опирается кто-то на тебя. Что ты! У меня раз были полны сапоги моей крови! Женщины, бедные женщины! За всю войну я в настоящей бане два раза мылась только. Или три. Ну, два раза по-настоящему. Погоняли моих вшей, попарились, пропарили белье! (смеется) Боже, какая была роскошь! Четыре минуты вода идет. Предупреждали. Дали четыре минуты – волосы вымыть, сама помыться и если что постирать. Четыре минуты! И сразу же запускались другие люди. Может, нехорошо сказать, - мылась я, там пар, и, по-моему, там даже мужчина мылся. По кашлю узнала. Женщина так не кашляет. А застуженные бронхи – это мужское дело. Боже мой! Ну, я даже не обратила внимания… Нет, война – это страшно. Не дай Бог войны, не дай Бог, девочки!

- А где жил медперсонал? Средний и младший? Были общежития?

-Ой, какие общежития! Мы же приходили и занимали здания. Сожженные деревни. Люди без крыши над головой – это ужасно. И мне приятно, что вот молодёжь как ты, того возраста, вдруг заинтересовалась войной. Это не мода – это память! О стольких мальчишках погибших, которые последнее слово шептали: «Мама»!.. и уходили… ведь они не вернутся больше. Душа у них уничтожена….

- Я уже не первого медика расспрашиваю, отчего-то никто Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям не знает. Хотя он вроде был светилом, последним словом в тогдашней медицине.

Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям
- Оооо, это в каком же году ваша книжка изготовлена? 42-й год, надо же!
Нет, мы про это слышали и знали, но в руках не держали. Невозможно было достать. Я эту книгу на войне не читала. Вот по схеме вашей мы – первый пункт. Тащишь его на второй. Или даешь ему указание и даешь здорового солдата, чтобы он его отвел туда, и нескоро он попадет в госпиталь! А самолеты - у, да они ж только из больших городов летали! Это от передовой-то, считай, километров триста! Ближе-то – до ста километров – мы на машине вывозили! И то – смотри: они в машине привезли снаряды на передовую, а обратно забирают раненых. И мчатся туда, где их можно сдать, и опять за оружием – за снарядами или патронами. А я вот была самый первый этап, по схеме – в батальоне.

-Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям пишет, что в батальоне даже помощи особой не оказывали. Это так?

-Правильно! Все правильно! Пуля или осколок торчит – вытащил, хоть зубами. За шкирку мы таскали. И меня вытаскивали один раз за шкирку. Вот портупея была, за неё…
Мне вот из руки старшина зубами вытаскивал пулю. Я с пистолетом в атаку шла, и вдруг моя рука – раз! Пистолет ровно на резинке болтается. Я смотрю – мать честнАя! А старшина схватил меня за шкуру – за шкирман – и говорит – терпи! Голову наклонил и в зубах вытащил пулю.. И говорит – нечего, а то сейчас в госпиталь попросишься. Я говорю – ладно, никуда я не попрошусь. И как завязали – я потом пистолетом долго не крутила. А потом вот из-за этого у меня не поднимается рука.


- А курсы повышения квалификации при госпиталях были?

- Ну, когда попадали – я вот один раз попадала – майор Гондовский рассказывал про черепников. Как их беречь, чтобы они не умирали, потому что одного привозят – у него черепа нету, а прямо сразу мозги. Мы ему взяли тарелку суповую – в деревне где-то нашли в разоренной – эту тарелку надели на голову, прибинтовали, привязали сверху чем-то – платком каким-то – и он у нас жил примерно полторы недели! Без помощи! Мы даже не смачивали мозги ему, потому что не знали, можно или нет. Он лежал, показывал, что ему надо, говорить он не мог, видать, какие-то центры там повредили. Потом начал уже через некоторое время говорить – вода… пить… потом показывает – там шевелится что-то в голове. Я ему тарелку-то сняла – а там черви! Ах, мать честна! А я и не знаю, можно ли лазить в голову…
И вот когда меня к Гондовскому послали на курсы усовершенствования - он объяснял все. А я приставала – а это как, а тут как, а как здесь, а зрение как. Ведь присылали иногда черепников, а у них зрения нет. А мозги вроде все нормальные. Так Гондовский все это рассказывал.

Спрашивает - черепников у вас сейчас много? Я говорю - много! Но я не знаю череп, я лучше знаю самого человека (ранения в корпус и конечности – М. М.). Он говорит – оставайтесь у меня. Мне кажется - у вас руки – вот он заметил про руки – что руки нежные очень. Вы подойдете нам. И вот он хотел, чтобы я к нему ушла. Но нет, я не могла бросить свой батальон, свою роту. А кто знает- может, ушла б – и тогда в живых не осталась.

За что всегда благодарили солдаты – вот на финской войне – у них ампутации ног и рук полностью, обмороженные. И вот эти «самоварчики», которые без рук и без ног, у них кожа очень трудно срасталась, а когда срастается - боль! Она стягивает, и вот мне приходилось подходить к нему и растягивать эту кожу, она нежная-нежная, розовенькая, не дотронься, как бы не закровила, и вот очень они были благодарны.
Стрелялись они. Находили где-то пистолеты и пробовали застрелиться. Но нечем стреляться-то. Рук нет, культяпки, а здесь вот так вот разрезано (показывает вдоль). Так вот этими культяпками пробуют застрелить соседа. Потому что сосед уже не может, он теряет рассудок от ужаса – что же с ним сделали!

Я оттуда, с финской, пришла, у меня были обморожены пальцы на ногах. А в это время мода – босоножки появились. И мне так хотелось босоножки! А у меня лапы красные, распухшие, чуть тронешь- кровь идет. Ногтей не видно, нету. А на войне уже, на Отечественной, один раз я поцарапала ногу. Что такое, думаю, иголка, наверное, попала. Ищу – никакой иголки нет. Смотрю – а это у меня ноготок один вырос прямо на кости. А потом я полгода не снимала сапог. Когда сняла - ужаснулась. Это не ноги были, это что-то ужасное. Потому что 44 размер сапог, а у меня 37-й ботиночки.

- В батальоне были тяжёлые раненые? Их полагалось сразу дольше отправлять. Как на самом деле было?.

- Куда отправишь-то? Оттащила его на 50 метров от передовой и заложи в кустах. Кустов нет – в яме. Нету – в окопе старом. Не шевелись! И они у меня лежат до конца боя.
На следующий пункт по вашей книжечке… Туда прибывают, их смотрят, в какой госпиталь отправить: черепной, или с переломами костей, или больного тифом, или ещё какими заболеваниями – куда его отправить, это уже третий пункт от меня, по вашей схеме.

- Дивизия.


Изображение

- Да. Вот они там уже во второй эшелон посылают куда-то чего-то.

- По курсам я в общем поняла, но я не могу найти никого, кто бы в таких тыловых госпиталях работал.

- Так все умерли давно! Их нет уже. Вот отправили меня в ХППГ.
…Привезли вот одного… Пулевое ранение в лёгкие. Лёгкие загноились, и он стал умирать. И нам его привезли – уже он не дышал. Его взяли, на стол положили, сунули ему между рёбер… и испортили всю перевязочную, потому что гноем залило всё. И он начал дышать, обрызгав всех врачей и всех, кто около него был. Попало мне, что я им испортила все простыни. Вот так. Но это был стационарный уже пункт, у нас было намолочено раненых полно, никто у нас их не взял. Привезли койки и доски. На койки кой-кого положили, кой-кого на доски, а рядом стоял канатный цех, так там вообще раненые все лежали подряд. А Коленьку мы в сторонку, и каждые два часа если б мы ему не давали физиологический раствор в вену, он бы у нас умер. Потом камфору на ночь…

- А почему только на ночь?

- А где её взять, камфору-то? Чтоб он ночью-то не умер, а днём мы ему не дадим как-нибудь. Где её возьмёшь на передовой, камфору? Да это же… У нас йоду-то не было никогда толком!

…Присылают раненых, среди раненых один не раненый. «В чём дело?» - «У меня вот тут где-то есть пуля». – «Как есть пуля?» - «В сердце моём пуля». – «Да вы что?» Врач тут смотрит – входное отверстие есть, выходного отверстия нет. «Ну осколочек, может, может тебя штыком кто ткнул?» - «Нет, у меня пуля в сердце». Ну вот мы, значит, потом через некоторое время договорились: в городе Льгове есть рентгеновский аппарат. И мы туда его направили посмотреть, что ж такое у него в сердце. Привели мы, я говорю: «Слушай, машины нет, пойдём пешком». Пошли пешком. Он еле шёл, я сердилась, потому что всё время налетали немецкие самолёты и могли нас стереть. И вот мы пришли, доктор ставит его в аппарат, смотрит: «У вас ничего нет!» Мой как заорал, этот… я его фамилию сейчас не помню… закричал, зашумел и стал вылезать, не как там все вылезают, а прямо вот так, под низ. И в это время, когда он наклонился, в сердце есть пуля, и сердце работает. Мы его не можем никогда углядеть, потому что сердце работает, а когда он наклонился – пуля-то есть! Тот схватил его, поставил так вот боком. «Вот она, - говорит, - ваша пуля!» Меня позвали: «Смотрите, товарищ лейтенант, вон пуля!» Я посмотрела – мать честная, пуля! Я говорю: «Как же ты обратно-то пойдёшь, упадёшь – у меня нет транспорта, а мы не унесём с хромым раненым!» А он и говорит: «Я дойду». И вот мы его туда привезли, мы извинялись все перед ним, и все раненые извинялись: «Прости, друг, мы думали, что тебя штыком кто пощекотал, а ты такую штуку…» И что интересно – ему надо было умирать. Тот эшелон, в котором мы его отправили в Россию, разбомбили. Мы ему дали адреса, несколько штук, чтобы он написал, что же с ним сделают в Москве. Ответа мы не получили. Никто. Вот такой был случай. Такие бывали случаи.

- Были ли отдельные палаты для рядовых и для офицерского состава?

- Да как же! Вповалку все лежали! И рядовые, и капитаны и майоры! Бой идёт страшенный, а на всех грядках целой сожжённой деревни лежат раненые больше пяти тысяч человек. И вдруг врывается ко мне в палату молодой, красивый, интересный… генерал! Мальчишка!... И орёт на меня, махая пистолетом перед моим лицом:
«Где моя кровать? Где мои простыни?» - «Слушай, раненый, ляг лучше за мою дверь вот эту вот, там тебя никто не тронет, сюда сейчас будут вносить тяжёлых раненых. Ляг за дверь». – «Как ляг? На пол?!» Я говорю: «Сейчас соломы принесу». – «Какое… где простыни?» - «Товарищ генерал, нет у нас простыней на передовой! Деревни все сожжённые, у нас ни ложек, ни мисок, ничего нет, у нас вот руки только есть». – «Я тебя сейчас пристрелю!» Смотрю – высовывается голова раненого, раненый исчезает, через несколько минут комбат бежит ко мне: «В чём дело?» Я говорю: «Товарищ комбат, вот генерал возмущается, требует простыни с меня». А он тогда на меня посмотрел и сказал: «Исчезни!» Я тут же за дверь, а он стал его: «Дорогой генерал, да сейчас тебе легковую машину найдём, мы тебя вывезем сейчас с передовой, только лишь не ори, не нервируй мне людей! Ради бога!..» Так вот единственный генерал, который отказался лечь под дверь, на голый пол. Это за всю войну. Остальные: полковники, капитаны, лейтенанты, старшины - да с рядовыми солдатами вместе лежат, причём проводят политучёбу, политзанятия, что знают – рассказывают. Лелеют, лелеют солдат.

- А за словом «сульфаниламиды» что скрывалось?

- Не знаю. Этого у нас не было.
- А лечили-то тогда чем?
- У нас не лечили, мы затыкали рану чем попало и завязывали. Можно от рубашки оторвать, если бинта нет…

- И стрептоцидом тоже не засыпали?
- Ну!.. Нет. У нас такого не было.

- Выходит, Ахутин - не ориентир?
- Нет, отчего ж. Он не был на передовой. Ни на первой точке, ни на второй, я поняла его. Он был на третьей, четвёртой и так далее. Там, может быть, что-то и было. У нас не в чем было держать это ничего. Мы все были промокшие почти всегда. Над нами голубое небо или чёрное небо. Мы мокрые все, полны сапоги воды, или жара такая, что не продохнёшь. Смотря какая погода. Это вам нужно более благородных каких-то врачих искать. А я – передовой человек. Я всё время на передовой.
На передовой – это страшно. Во-первых, рядом смерть, и рядом вжикают пули. Не разевай рот! Это кто-то из немцев пристреливается, чтоб кого-то потом насмерть сразить. Это передовая, и не очень-то ты запрыгаешь.

- А немцев близко видели?

- Как только началась война, Гитлер издал приказ – ни одного человека в России позади себя в живых не оставлять. Ни одного. И мы видели их останки - останки деревенских жителей. Разграбленные дома и сожженные. Все вывезено. Скотину сожрали. А что были наши табуны в совхозах – они гнали коров своим ходом. А коровы привыкли три раза в день доиться. У них раздулось вымя, у них началось бешенство, их отстреливали. Это что-то было ужасное. И вот я попала в начало войны и все это видела.

Немцы врывались в деревню и они уничтожали девушек … насиловали всех подряд, от малышек до последней старухи…. Они брали деревни, всех коров, всех лошадей, свиней, кур они съедали за один день, всё, что возможно. Два дня – это редко бывало. Во второй день или к вечеру на первый день они загоняли всех в большое помещение, в какой-нибудь сарай, в какой-нибудь большой дом…. Сначала они расстреливали, потом Гитлер приказал патроны жалеть. И тогда они сжигали их всех. Крик стоял – это ж невозможно!

Я после тифа догоняла свою часть, и мы попали в школу, в которой насиловали девочек со всех деревень. …это было страшно… Эта школа стояла, и её даже огонь не брал. Всё сожжено, всё уничтожено, стоит школа, и в ней даже стёкла не выбиты… ну выбиты были немножко, конечно, окна… и мы туда пришли, думали отдохнуть, дождик, наскрозь мокрые… а нам сказал дежурный постовой: не ходите туда, всё равно вернётесь, там что-то страшное. Мы пришли – чистая школа. Как сели, так и все начали дремать. И вдруг – музыка и крики!.. Это что-то ужасное… Мы обыскали всю школу, ничего не нашли, а потом, когда меня сдали бабке одной, чтобы меня вылечила после тифа, она рассказала, что все десять деревень вокруг были обложены немцами, и они всех девочек, всё женское население насиловали. А в школу первый раз собрали – сказали, что на танцы, всем дали по конфетке… и никого не оставили живой. А потом все деревни эти начали сжигать. Первые вот эти три деревни сожгли – справа и слева от дороги, - а тут наши налетели и дали им прикурить. Вот это страх… вот это память, страшная память.

Когда кончилась Сталинградская операция, меня назначили в комендантский взвод. Меня, врача, врачиху и двух легкораненых. И немцы пленные – больше 5 000 человек их было – в палатках там жили. Я дошла и говорю – опять у вас вши?! Да что ж это такое?! Ну убивайте, трясите их и так далее!
А они требовали у меня - Еды! Еды! Топлива! Лекарств! Чтоб все было срочно им дано.
Я и сказала – миленькие, да вы же все деревни сожгли! Сожрали все, что можно было сожрать. Вы уничтожили народ, который делает еду, который делает дрова, который делает таблетки ваши! Что вы еще от меня хотите?! И вот он – немец тот - за это меня и придушил. За то, что я ему правду ответила.

Красное кровавое все у меня в глазах – и я чувствую, что я умираю. И вдруг только слышу – кричит чех-переводчик, мальчишка. «Не тронь! Все равно нас всех расстреляют!» И меня как тряханули – так, что голова чуть не оторвалась – и вышвырнули из палатки, прислонили к столбу, на котором держится вход палатки, и исчезли все. И вот тут я поняла, что такое воздух.. Когда он начал проходить в легкие.
Я не пошла жаловаться, потому что их все равно всех бы расстреляли. Потому что передо мной, перед тем, как мы приехали, два врача так и не выходили из палатки. Даже писать не выходили – писали в ведро, а я потом выносила. А этот немец – он потом прошел в Москве по Красной площади. Я посмотрела – вот он, каланча, самый высокий, самый старший из них. Я фамилии-то их не спрашивала, это мне не нужно было.

А как мне пришлось труп вытаскивать в Берлине! Нам дали санаторий туберкулёзный. Мы его начали мыть. Было у меня… раз, два, три девочки-санитарки, одна сестра и два хромых санитара. Мы открываем одну дверь, а там на полу лежит мёртвый без ноги. И он руки протянул к двери. Мы всё поняли, что когда немцы бросали этого человека одного в этом здании, он понял, он хотел встать и пойти за ними, но он был на одной ноге, и руки протянул к ним, и упал. А они дверь заперли с наружной стороны.
Что ж они наделали!..Я в метро ходила берлинское, когда только откачали воду. Сколько ж детей было!.. Они собрали детей в метро, а потом его затопили. Дети!.. Сосочки, носочки, шапочки, игрушечки мелкие… это было что-то ужасное! Изверги!.. И потом ходили старые немцы и искали, нет ли… тапочки какие-то детские, шапочки… собирали около метро… Сколько же трупов маленьких детей!.. Даже невозможно сказать… Я-то уж конец самый только видела. Последняя машина. А наши солдаты вытаскивали этих детей. Как они… как они могли?.. А дети - чудесные крошки… И метро у них паршивое было. У нас-то какое метро: боже мой! Всё гранит, красота! А там – нет: подземелья, линия и паршивенькие платформы, открытые и закрытые платформы.

Меня война отшлепала как надо. Но оставила глаза, оставила доброе сердце, я люблю народ, я люблю Россию. И мне так печально сейчас, что нет работы. Человек не может изготовить что-то, получить за это копейку и купить хлеба. И даже вкуснятины какой-то. Нет работы. Я привыкла что-нибудь изготавливать. Кончилась война – я десять лет работала в литейном цехе. Чугуннолитейный цех. Пушки переплавляли на тракторные колеса. Я научилась формовать. Я чувствовала – мои руки чувствовали всегда, где какая задоринка. И если я сформовала кому-то, то колесо, вернее даже заготовка, получалась великолепной. А потом 10 лет инженером в НИИ. А вторая группа инвалидности у меня с 50-го года. Без права работать, потому что грыжа Шморля. У меня три позвонка – и от них по куску нету. Рассосались. Были трещины, потом отошло и рассосалось. Нас было 60 человек, с позвоночником. Все они умерли. На третий день после операции. Но самое большое – три года. А я что-то, видимо, до конца не доделала.
И меня держит судьба.
Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям

tarkhil
Сообщения: 97
Зарегистрирован: 28.09

Re: Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение tarkhil » 15.08

Постараюсь в ближайшие 3-5 дней отсканить литературу - 1 том "Трудов первого белорусского фронта" (Берлин, 1946), "Клинику газовой инфекции огнестрельных ран" (1945) и "Методику операций при огнестрельных переломах бедра" (1943).

Желающие смогут почитать и про повальную гангрену (в среднем 2%, сходится с цифрами Амосова), и про запрет общего наркоза (Юдин считал местную анестезию совершенно непригодной при огнестрельных переломах бедра, и про многое другое. Из первых рук.

tarkhil
Сообщения: 97
Зарегистрирован: 28.09

Re: Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение tarkhil » 29.08

Прошу прощения, технические задержки

Вот глава из "Заметок по военно-полевой хирургии", 1943, под ред. С. С. Юдина

Желающим предлагается сравнить анализ современника и настоящего, а не липового профессора с той туфтой, которую вам впаривали тут. Про запрет общего наркоза, в особенности.

http://freebsd.over.ru/narcosis-1943.djvu

tarkhil
Сообщения: 97
Зарегистрирован: 28.09

Re: Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение tarkhil » 30.08

Теперь, когда вся гнусная ложь с "запретом общего наркоза" стала ясна любому, кто умеет читать, давайте посмотрим, а что наврано про гангрены?

Про них наврано примерно так же - глупо, грубо, для дураков.

http://freebsd.over.ru/1bf1945-1-1.djvu

Вот материалы 1945 года.

доктор Ватсон
Сообщения: 278
Зарегистрирован: 08.05

Re: Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение доктор Ватсон » 30.08

.
Иверы всегда и везде чётко играют за свою команду, то есть, против гоев.
Иверам даже не важно, прав Эрет или не прав сам по себе, ошибается Столешников или нет. Им важно только то, что на горизонте появляются некие "самозванцы", которые начинают в той или иной форме открывать гоям глаза и объясняют гоям, как их иверы наёбывают. Всегда и везде наёбывают, на протяжении столетий.
Вот это иверам не нравится. Стадо начинает бунтовать. Не порядок.

Причём иверская кровь работает как бессознательное. Например - tarkhil. Он просто чувствует где-то там, внутри, что Столешников прикручен к другому эгрегору, значит Столешникова надо мочить. И всё. Столешников враг, чужой, не важно что он говорит, его надо уничтожать просто классово, всеми доступными способами. Как tarkhil-у возможно внести свой вклад в дело алиено-иверо-сионизации планеты? Ему возможно это делать в той форме, в которой он и действует - срать на Столешникова в сети.
Запомните гои - tarkhil как все крипты не ведомый - tarkhil пытается быть ведущим для ГДЛБ. Ему не важно что там было с гойской медициной II мировой войны, с гойскими ранеными, с мазью Вишневского... Ему надо показать Холмса шизофреником. И он тупо будет вносить свой вклад в общее дело ивероалиенов.

Создан даже иверский сайт целиком посвященный дискредитации Столешникова.
Они там критикуют не только все направления Холмса, но также и всё то, на что Холмс ссылается. Типа - сумасшедший не только сам Столешников, но и все его друзья и читатели.
Молодцы иверы! Не пожалели кучу времени и сил, но конспирацию пока не нарушили - разместили сайт на бесплатном помойном ресурсе - типа, мы простые долбоёбы, без денег и возможностей, мы такие как вы, одной крови, нам можно верить...

Однозначно они опережают ДЛБ по всем направлениям. Не хотят упускать вожжи.

Критика СТолешникова - высосана из пальца. Иверы работают по своим шаблонам. Обсасывают второстепенные моменты, ищут блох, а важные для гоев основополагающие вещи обходят стороной и не замечают. Исследуют пуговицы на манжетах, не касаясь самого костюма. Главное подорвать авторитет Холмса.
Везде и при любых обстоятельствах говорите и поступайте уверенно, напористо, агрессивно, обескураживающе и ошеломляюще. Больше шума и словесной мишуры, больше непонятного и наукообразного. ... Пусть не смущает вас, что ваши «теории» и «гипотезы» беспочвенны и никому не нужны, пусть не смущает вас, что о них завтра забудут. Придет новый день, придут новые идеи. В этом выражается могущество нашего духа, в этом наше превосходство. Пусть гои оплачивают наши векселя. Пусть ломают головы в поисках рациональных зерен в наших идеях, пусть ищут и находят в них то, чего там нет. Завтра мы дадим новую пищу их примитивным мозгам.

Неважно, что вы говорите, - важно, как говорите. Ваша самоуверенность будет воспринята как убежденность, амбиция - как возвышенность ума, манера поучать и направлять - как превосходство.
Крутите им мозги, взвинчивайте нервы. Подавляйте волю тех, кто вам возражает. Компрометируйте выскочек и крикунов, натравливайте самолюбие толпы на скептиков. Спрашивайте фамилию, место работы и должность сомневающегося в вашей правоте или пытающегося вам возражать. Требуйте ответов, а получив их, твердите: «Это не так, это не совсем так!», не анализируя их по существу. Ваш оппонент - гой непременно ретируется.
Особенно это важно в вопросах истории, побуждающих у гоев инстинкт самоутверждения, что, в свою очередь, ведет к самосознанию, а последнее - к гордости. Поэтому их историю должны создавать мы, взять в свои руки их литературоведение и любую из общественных наук, они все должны получать в нашем преломлении, в приемлемом и выгодном для нас свете. Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям


tarkhil не добавил ничего полезного для гоев на этот форум. Ни строчки. Он только срёт и баламутит. Но это нормальная тектика для иверов. Если это понимать, то всё нормально. На то и кошка, чтобы мыши не спали. Надеюсь, тут на форуме уже многие понимают иверскую тактику и чувствуют их запах по одной только строчке.

Столешников работает на гоев, на землян.
Вот это и есть главное. Вот что надо понимать!
И на какой эгрегор работают tarkhil-ы и антистолешниковцы - тоже надо понимать.

tarkhil
Сообщения: 97
Зарегистрирован: 28.09

Re: Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение tarkhil » 30.08

Сколько патетических слов!

Если очистить от шелухи, то получается очень просто: человек, пойманный на вранье, вранье, вранье и еще раз вранье, и не без основания ожидающий еще публикаций, показывающих вранье, начинает громко-громко кричать "Держите вора!"

Словом, в ближайшие дни будет описание хирургической обработки - как этого требовали в войну.

А на будущей неделе - сканы американской книги, в которой рассказывается о том, как "американцы не знали гангрен".

Вы, наверное, удивитесь, но и в этом статья врет.

Кричите громче "Держи вора!"

Я не пуговицы пересчитываю, я готов с документами опровергнуть КАЖДЫЙ тезис пасквиля. Если из него убрать всю ложь, останутся предлоги, союзы и биографические данные.

tarkhil
Сообщения: 97
Зарегистрирован: 28.09

Re: Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение tarkhil » 31.08

Да, желающие могут принять участие в голосовании - какую книгу сканировать первой

http://tarkhil.livejournal.com/1054302.html

tarkhil
Сообщения: 97
Зарегистрирован: 28.09

Re: Военно-полевая хирургия и медицинский геноцид в СССР. Мазь Вишневского.

Сообщение tarkhil » 24.09

О том, как в 1943 году предписывалось обрабатыват раны.

Методика операций при огнестрельных переломах бедра в условиях современной войны, С. С. Юдин, 1943. С заметками владельца книги.

http://freebsd.over.ru/hip-1943.djvu

Обратите внимание, "профессор Камергерский" и про обработку ран наврал.

Ответить